Черные дыры в Российском Законодательстве 2002'3

Home Поиск Издания Контакты k-press.ru


Продолжается подписка на наши издания! Вы не забыли подписаться?

Оружие и следы его применения (частная криминалистическая теория)

Ручкин В.А., к.ю.н., доцент, начальник кафедры
Волгоградская академия МВД России

1. ОРУЖИЕ КАК ОДИН ИЗ ОБЪЕКТОВ ИЗУЧЕНИЯ В КРИМИНАЛИСТИКЕ. ЗАКОНОМЕРНОСТИ ЭВОЛЮЦИИ ОРУЖИЯ

На современном этапе развития криминалистики наблюдается устойчивая тенденция объединения различных направлений криминалистического исследования всех видов индивидуального оружия (холодного, метательного, огнестрельного, пневматического, газового и др.) в единую отрасль криминалистической техники. Естественно, эта тенденция не могла не привлечь к себе внимания ученых-криминалистов. В научных исследованиях последних лет наметился поворот от разработки частных вопросов криминалистического исследования отдельных видов оружия к работам обобщающего, интегративного характера с целью выработки единых методических подходов к изучению оружия в криминалистике. На повестку дня стал вопрос разработки концепции целостного учения об оружии и следах его применения как частной криминалистической теории.

1.1. Оружие — объект криминалистического исследования

Современный арсенал вооружений, накопленный человеком в течение длительного времени, включает в себя большой ассортимент различных видов оружия, начиная от исторически первых — холодного, метательного и заканчивая современными средствами массового поражения — ядерным, химическим, биологическим и др. Исторический опыт показывает, что создаваемое человеком оружие не всегда использовалось и используется в соответствии с теми целями, с которыми оно изначально задумывалось (например, в военных, охотничьих, спортивных и др. ). Определенные виды оружия стали активно применяться и для совершения преступлений. Одним из подтверждений того служит наличие в Уголовном кодексе Российской Федерации ряда соответствующих статей ( ст. 222, 223, 224, 225, 205, 206, 211, 213 и др.).

Современное оружие по основным отличительным признакам может подразделяться на различные группы. В частности, по количеству обслуживающего персонала принято различать индивидуальное и групповое оружие. Многолетняя практика борьбы с преступностью показывает, что из всего существующего на сегодня многообразия оружия в преступных целях, за редким исключением, используется лишь индивидуальное оружие. Прежде всего, это обусловлено его портативностью, маневренностью, простотой конструкции и, как правило, большей доступностью. Иногда это оружие называют оружием индивидуального применения, что, в принципе, одно и то же. В конце 19 и начале 20 в.в. оно составляло основную массу вооружения. В дореволюционной России индивидуальное оружие отождествлялось с ручным, и в системе военной подготовки преподавался “Курс ручного оружия“.

В настоящее время систему индивидуального оружия составляют, прежде всего, такие исторически сложившиеся виды оружия, как холодное, метательное, огнестрельное, пневматическое, минновзрывное, зажигательное, а также появившиеся сравнительно недавно — газовое, электрическое и др. Причем список разновидностей индивидуального оружия имеет тенденцию к расширению. Он может пополниться, например, лазерным оружием, портативными вариантами оружия массового поражения и т.д. Вообще, современная мировая криминальная практика характеризуется стремительным расширением круга оружия (включая оружие массового поражения), используемого в преступных целях. Наглядным подтверждением этого служат события, последовавшие за известными террактами, совершенными в США 11 сентября 2001 года.

Объектом криминалистического исследования является не только заводское, но и самодельное оружие. Практика показывает, что последнее обычно выполняется с подражанием тем или иным образцам заводского.

Наряду с индивидуальным оружием в практике криминалистического исследования иногда встречаются разного рода объекты, конструктивно и(или) функционально подобные оружию, например, холодному, метательному, огнестрельному и др.

Однако основную часть объектов криминалистического исследования все же составляют заводские образцы исторически сложившихся видов оружия и, прежде всего, огнестрельного. При этом следует отметить, что в последние годы наметилась тенденция увеличения доли новых (нетрадиционных) видов оружия, например газового, электрического, в общей массе “оружейных“ объектов криминалистического исследования.

Очевидно, что холодное и метательное оружие по сравнению с огнестрельным гораздо раньше стало использоваться в преступных целях. Однако исторически сложилось так, что огнестрельное оружие стало объектом более пристального внимания криминалистов и правоведов. Видимо, это объясняется его большей общественной опасностью, а также более сложным и специфичным характером оставляемых им следов. Причем первоначальными объектами криминалистического исследования явилось не само огнестрельное оружие, а следы его применения, в частности, огнестрельные повреждения. Их первыми исследователями стали судебные медики. В основном решались вопросы, связанные с установлением дальности, направления выстрела, места расположения стрелявшего и жертвы, другие обстоятельства применения огнестрельного оружия. В России эти исследования совпадают по времени с участием врачей в осмотрах трупов и приходятся на середину 17 в. Со второй половины 19 в. активно используется помощь известных ученых-медиков. В это же время в химических лабораториях производятся первые криминалистические исследования порохов и остатков выстрела.

Позднее круг объектов исследования пополняется самим огнестрельным оружием (его частями), боеприпасами (их компонентами), приборами, инструментами и принадлежностями для изготовления оружия и снаряжения боеприпасов. Наконец, объектами исследования становятся следы применения огнестрельного оружия на пулях и гильзах.

Таким образом, к моменту формирования судебной баллистики как самостоятельной отрасли криминалистической техники в качестве объектов исследования уже рассматривались огнестрельное оружие и его части; боеприпасы и компоненты их снаряжения; приборы, инструменты и приспособления для изготовления оружия и снаряжения боеприпасов; следы выстрела на пораженных преградах, оружии, пулях, гильзах, пыжах.

Первые судебно-баллистические идентификационные исследования за рубежом проводятся в конце 19 в. В России в 1913 г. выполняется первая судебно-баллистическая экспертиза по идентификации огнестрельного оружия по следам на гильзах.

Успешному исследованию огнестрельного оружия также способствуют специально создающиеся для этих целей технические средства: геликсометр, готоскоп, сравнительный микроскоп.

Постепенно происходит накопление специальных знаний, практического опыта, готовятся научные кадры, создаются необходимые приборы, закладываются научные основы судебно-баллистической экспертизы. Закономерным итогом такого развития становится появление нового субъекта судебной экспертизы — эксперта-баллиста.

Следует заметить, что в этот период (1930- е годы) уровень развития специальных знаний эксперта-баллиста еще не позволял глубоко и полно исследовать объекты экспертизы, решать многие практические вопросы.

В последующем идет активное развитие как теории, так и практики решения экспертных задач широкого спектра. Можно выделить три основных направления: исследование огнестрельного оружия, исследование боеприпасов, исследование следов выстрела. В каждом направлении решались как идентификационные, так и диагностические задачи. Для этого периода характерно количественное расширение и качественное изменение некоторых объектов судебно-баллистической экспертизы. Проводятся исследования следов выстрела не только на пораженной преграде, оружии, стреляных гильзах, снарядах, пыжах, но и на самом стрелявшем и предметах окружающей обстановки. Помимо огнестрельного оружия (как заводского, так и самодельного изготовления) и патронов к нему, круг объектов исследования расширяется за счет огнестрельных и неогнестрельных стреляющих устройств (ракетниц, строительно-монтажных пистолетов, ружей и пистолетов для подводной охоты и др.), патронов к огнестрельным стреляющим устройствам.

В 1970 г.г. судебно-баллистическая экспертиза уже находится на достаточно высоком теоретическом уровне и способна ответить на многие вопросы, возникающие в процессе расследования и судебного разбирательства дел, связанных с применением огнестрельного оружия и подобных ему устройств.

В 1980 — 90 г.г. развитие судебно-баллистической экспертизы характеризуется существенным качественным изменением основных объектов ее исследования — огнестрельного оружия и боеприпасов к нему. В частности, происходит их значительная модернизация. Поэтому криминалисты, работающие в области судебной баллистики, активно занимаются исследованием следов, возникающих при стрельбе из новых образцов оружия, изучают механизм образования признаков, используемых в целях идентификации оружия, разрабатывают приемы исследования, которые с наибольшим эффектом могут быть применены в экспертной практике.

Холодное и метательное оружие, а также следы его применения стали рассматривать в качестве вещественных доказательств по уголовным делам еще раньше, чем огнестрельное оружие и следы его действия. Однако при этом исследование самого оружия, как правило, ограничивалось лишь его осмотром и обычно не требовало помощи специалистов. Следы же его применения традиционно рассматривались врачами (судебными медиками). Такое положение сохранялось до тех пор, пока в законодательном порядке не ограничили оборот холодного оружия. У нас в стране впервые уголовная ответственность за изготовление, хранение, сбыт и ношение холодного оружия без надлежащего разрешения была введена 29 марта 1935 года Постановлением ЦИК и СНК СССР “О мерах борьбы с хулиганством“. По сути с данного момента холодное оружие становится объектом пристального внимания криминалистов, ввиду возникновения настоятельной потребности в установлении групповой принадлежности объектов при решении вопроса о том, являются ли они предметом или орудием совершения преступления. Для ответа на этот вопрос потребовались специальные познания и, как следствие, привлечение соответствующих специалистов. В качестве таковых стали выступать специалисты-криминалисты. Однако на начальном этапе (1930 — 40 г.г.) специалисты-криминалисты такими познаниями практически не обладали из-за отсутствия научной базы — соответствующей отрасли криминалистической техники и понадобилось несколько десятилетий, огромные усилия научных и практических работников для ее создания. В итоге, в теории и практике криминалистики был накоплен большой теоретический материал, солидный экспертный опыт, подготовлены необходимые методические, практические и учебные пособия для следователей, судей, экспертов и оперативных работников, введены соответствующие учебные дисциплины для подготовки названных специалистов в системе средних и высших юридических образовательных учреждений.

В настоящее время сформулированы научные основы криминалистической экспертизы холодного оружия, а методика ее проведения относится к числу наиболее разработанных.

Метательное оружие, хотя и является древнейшим, но как самостоятельный вид оружия было выделено Законом РФ “Об оружии“ от 13.11.96 г. Первым “промежуточным“ шагом к выделению метательного оружия в самостоятельный вид послужил Закон РФ “Об оружии“ от 20.05.93 г., в котором оно было названо холодным метательным оружием. До выхода в свет названных законов многие образцы метательного оружия традиционно рассматривались в качестве разновидностей холодного оружия. Поэтому их криминалистическое исследование проводилось с использованием тех же способов, приемов и средств, что и в отношении холодного оружия (естественно, с учетом специфики объекта исследования). Так, установление групповой принадлежности названных объектов происходило в рамках криминалистической экспертизы холодного оружия. При этом на них распространялось действие той же статьи УК РСФСР (ст.218), которая ограничивала оборот холодного оружия.

С появлением Закона РФ “Об оружии“ от 13.11.96 г. и вступлением в действие с 1.01.97 г. Уголовного кодекса Российской Федерации, в котором метательное оружие рассматривается в качестве самостоятельного предмета преступления, значительно активизировались усилия по изучению метательного оружия как объекта криминалистического исследования. В частности, разрабатываются методики криминалистического (в т.ч. и экспертного) исследования луков, арбалетов, сюрикенов, ружей для подводной охоты и других разновидностей метательного оружия.

В настоящее время трудно сказать, где и когда был впервые осуществлен криминальный взрыв с использованием минновзрывного оружия или его раннего предшественника — порохового фугаса. Анализ литературных источников показывает, что первыми объектами криминалистического исследования, аналогично огнестрельному оружию, явились следы применения минновзрывного оружия (продукты взрыва), а также компоненты его снаряжения (заряд ВВ). В России первые попытки научного исследования ВВ и продуктов взрыва относятся к середине 19 в. Эти исследования проводились по заданиям следственных органов в химической лаборатории Российской Академии наук.

В силу некоторых специфических свойств минно-взрывное оружие по сути с момента своего появления было по достоинству оценено и стало “любимым“ оружием террористов. В начале 20 в. в России редкий террористический акт обходился без использования минновзрывного оружия (обычно его самодельного аналога). Существовали подпольные цеха по его изготовлению. С освоением промышленного производства этого вида оружия в преступных целях начали все активнее использовать его заводские образцы — ручные гранаты и инженерные мины.

В дореволюционной России еще не существовало четких методических рекомендаций (равно как и специализированных экспертно-криминалистических учреждений) по криминалистическому исследованию минновзрывного оружия, его самодельных аналогов, следов их применения и компонентов снаряжения. Для оказания помощи следователям в расследовании преступлений, совершенных с использованием названного вида оружия, обычно привлекали военных специалистов (как правило, саперов либо артиллеристов). В этот период происходило интенсивное накопление эмпирического материала, требовавшего научного осмысления.

В послереволюционный период (до начала Великой отечественной войны) количество преступлений, совершаемых с использованием минновзрывного оружия, несколько снизилось. В это время сколько-нибудь заметных изменений в технико-криминалистическом обеспечении раскрытия и расследования указанной категории преступлений не произошло.

С началом Великой отечественной войны резко возросло число случаев использования минновзрывного оружия в диверсионных целях. Судебно-следственная и экспертная практика остро ощутила потребность в разработке эффективных методик криминалистического исследования минновзрывного оружия и следов его применения. В структурах государственной безопасности начались интенсивные работы (в основном закрытого характера) по разработке таких методик.

В этот период объектами криминалистического исследования являлись не только штатные образцы (инженерные мины, подрывные заряды, ручные гранаты и т.п.), но и оригинальные, специально изготовленные для диверсионных целей образцы минновзрывного оружия.

После окончания войны и до конца 1980-х годов в нашей стране минновзрывное оружие и следы его применения в криминалистической практике исследовались сравнительно редко. К этому времени уже был накоплен значительный эмпирический и теоретический материал по исследованию названного вида оружия и следов его применения. В частности, имелся ряд разработок, посвященных как судебно-экспертному исследованию ВВ и продуктов взрыва, так и тактике и методике проведения отдельных следственных действий по делам о криминальных взрывах. Был также окончательно решен вопрос о признании минновзрывного оружия и следов его применения объектами криминалистического исследования.

С распадом СССР наметилась устойчивая тенденция роста преступлений, связанных с использованием минновзрывного оружия. Пик этого роста пришелся на вторую половину 1990-х годов. За последние пять лет число таких преступлений увеличилось вдвое. Например, в 1999 году в России было совершено 972 криминальных взрыва, в том числе взрывы домов в Москве и Волгодонске, унесшие жизни сотен людей. Определилась опасная тенденция увеличения преступлений откровенно террористической направленности, ведущая к социальной напряженности в обществе, страху и неуверенности. В настоящее время в стране ежесуточно изымаются десятки единиц минновзрывного оружия (штатных боеприпасов, самодельных взрывных устройств, конструктивно оформленных зарядов ВВ со средствами взрывания и др.).

Существенному увеличению доли этого вида оружия в числе “оружейных“ объектов криминалистического исследования способствует отсутствие должного контроля со стороны государства за его оборотом. Лидирующее место среди причин незаконного оборота минновзрывного оружия занимают вооруженные конфликты на территории России и на ее границах. В частности, до сих пор полностью не перекрыт его ввоз с территории Чеченской республики. В Волгоградской и Ростовской областях, а также Краснодарском и Ставропольском краях в 2000 году количество изъятых единиц минновзрывного оружия по сравнению с 1999 годом возросло в 1,4 раза.

Учитывая эти тенденции, государство предусмотрело в действующем законодательстве целую систему правовых норм, принимаемых для предотвращения опасности, которая могла возникнуть при ненадлежащем обращении с минновзрывным оружием или в результате его использования в преступных целях, т. е. в качестве средства совершения преступления. Так, в Уголовном кодексе РФ, вступившем в действие с 1 января 1997 года, введено понятие “взрывное устройство“ (как одна из разновидностей минновзрывного оружия) в качестве самостоятельного предмета преступления, конструктивного признака его состава (ст. 222, 223, 225, 226 ).

Стремительное увеличение доли минновзрывного оружия в общем количестве “оружейных“ объектов криминалистического исследования породило на практике и другую проблему. В сложившейся ситуации подразделения органов внутренних дел оказались неподготовленными к ведению активных и эффективных действий по раскрытию и расследованию все увеличивающегося числа преступлений, связанных с использованием минновзрывного оружия. Одна из основных причин подобного — нерешенность проблемы надежного технико-криминалистического обеспечения раскрытия и расследования данной категории преступлений. В немалой степени это вызвано специфичностью и сложностью исследуемых объектов, а также опасностью для жизни при работе с ними. Тем не менее, в последние годы были предприняты значительные усилия в методическом, научно-техническом и организационном плане по повышению эффективности криминалистического исследования этой категории объектов.

Зажигательное оружие в качестве объекта криминалистического исследования в судебно-следственной и экспертной практике встречается гораздо реже. Одной из причин этого, как справедливо отметил В.М. Плескачевский, является отсутствие в действующем УК РФ статьи, предусматривающей уголовную ответственность за незаконный оборот зажигательного оружия. Позиция законодателя в этом плане вызывает удивление. Трудно объяснить, почему самостоятельный, исторически сложившийся вид — зажигательное оружие, являющееся не меньшим источником повышенной общественной опасности, чем огнестрельное оружие, оказалось вне рамок действия Федерального закона “Об оружии“ и Уголовного кодекса РФ. Ликвидация этого правового пробела в действующем законодательстве, безусловно, благотворно сказалась бы на практике борьбы с “вооруженной“ преступностью.

Отсутствие правовой урегулированности оборота зажигательного оружия негативно сказывается и на разработку научных и методических основ его криминалистического исследования. В настоящее время в криминалистической литературе серьезных разработок в этом плане нет, хотя практика испытывает потребность в них. Так, в последние годы участились случаи использования в криминальных целях реактивных огнеметов и, особенно, самодельного зажигательного оружия (обычно бутылок с разного рода зажигательной смесью). Все увеличивающееся число таких объектов в судебно-следственной и экспертной практике еще острее делает проблему разработки понятия, классификации зажигательного оружия и методики его криминалистического и судебно-экспертного исследования.

Первые случаи использования газового оружия в противоправных целях отмечены в нашей стране в 1970-80-х г.г. В качестве орудий преступления применялись газовые пистолеты и револьверы, попадавшие к нам контрабандным путем из-за рубежа. С этого периода времени газовое оружие начинает рассматриваться в качестве объекта криминалистического исследования. Однако отечественная криминалистика не была готова дать какие-либо рекомендации по их исследованию. Так, еще не были разработаны признаки для определения газового оружия, критерии его оценок и классификации, методические основы исследования. Лишь с появлением Закона РФ “Об оружии“ от 20.05.93 г., официально вводившем в обиход понятие “газовое оружие“, и выпуском в начале 1990-х годов отечественной промышленностью газовых пистолетов и револьверов в широком ассортименте и их активным применением для самообороны и в преступных целях появляются первые методические рекомендации по исследованию газового оружия. Причиной тому, что газовое оружие стало одним из достаточно часто встречающихся объектов криминалистического исследования, послужил и факт наличия в новом Уголовном кодексе РФ статей 222 и 223, предусматривающих уголовную ответственность за незаконное приобретение, сбыт, ношение и изготовление газового оружия. Поэтому поступление газового оружия на исследование в экспертно-криминалистические подразделения является сейчас делом обычным.

Однако в настоящее время проблемы криминалистического исследования газового оружия еще не получили окончательного разрешения и требуют к себе внимания ученых-криминалистов.

Пневматическое оружие в качестве объекта криминалистического исследования встречается гораздо реже. В основном оно служит основой для изготовления самодельного огнестрельного оружия. Однако с появлением современных образцов газобаллонного оружия возможность использования их в качестве орудий преступления значительно возросла. Так, поражающие свойства некоторых образцов современного газобаллонного оружия приближаются к соответствующим характеристикам огнестрельного оружия самообороны и вполне отвечают минимально принятым в судебной баллистике критериям убойной силы.

Имеющиеся на сегодня методические рекомендации по криминалистическому исследованию пневматического оружия не охватывают всего спектра решаемых вопросов и явно отстают от современного уровня развития названного вида оружия.

Из оружия нетрадиционных видов (специальных средств) в настоящее время в экспертной практике в качестве объектов исследования в основном встречаются электрошоковые устройства. Они долгое время в нашей стране не признавались в качестве гражданского оружия самообороны. Их “легализация“ наступила с выходом Закона РФ “Об оружии“ от 20.05.93 г. Тем не менее, в отечественной криминалистике до сих пор отсутствуют научные и методические основы их исследования. Более того, все еще остается спорным вопрос, можно ли считать электрошоковые устройства оружием, в частности, электрическим.

Непоследовательным по данному вопросу является и мнение законодателя. В Законе РФ “Об оружии“ от 20 мая 1993 года говорилось об оружии, поражающее действие которого основано на использовании электрической энергии (ст.6). В действующем на сегодня Федеральном Законе “Об оружии“ от 13.11.96 г. речь уже идет только об электрошоковых устройствах и искровых разрядниках без указания на их относимость к электрическому оружию (ст.3). Такая двойственная позиция законодателя, а также противоречивость высказываемых в криминалистической литературе суждений наглядно свидетельствуют об открытости до сих пор вопроса о том, что считать оружием в принципе. В этом плане заслуживает внимания предпринятая В.М.Плескачевским попытка определить оружие в криминалистике как “ материальное средство индивидуального применения, конструктивно и функционально предназначенное для нанесения летальных повреждений человеку или животному, а также специального разрушения преград“. Данное определение, на наш взгляд, нуждается лишь в одном уточнении: материальное средство, относимое к категории оружия, должно иметь не только конструктивную и функциональную предназначенность для нанесения летальных повреждений человеку или животному, но и реальную способность поражающих факторов (источников энергии), использующихся для создания оружия, в принципе приводить к летальному исходу.

Современный уровень развития техники вполне позволяет создавать такие образцы, у которых энергия электрического разряда может приводить к остановке сердца (10 Дж и более), т.е. источник энергии (поражающий фактор), положенный в основу создания электрошоковых устройств, в принципе способен приводить к летальному исходу и дает основание считать их в криминалистике оружием.

Таким образом, электрошоковые устройства — это разновидность электрического оружия, одна часть которого может выпускаться в варианте, не приводящем к летальному исходу (если энергия их электрического разряда менее 10 Дж), другая — изготавливаться в варианте оружия летального действия. Тот факт, что электрошоковые устройства с самого начала конструировались как нелетальные средства полицейского принуждения со строго дозированным уровнем воздействия на человека, вряд ли можно рассматривать как серьезный аргумент непризнания их разновидностью индивидуального электрического оружия самообороны.

Хотя действующим Федеральным Законом “Об оружии“ разрешается оборот лишь таких электрошоковых устройств и искровых разрядников, у которых имеются выходные параметры, соответствующие требованиям государственных стандартов Российской Федерации (ст.3), в криминалистической практике не исключается применение и образцов, способных приводить к летальному исходу. Поэтому вполне возможно появление в УК Российской Федерации статьи, предусматривающей уголовную ответственность за их противоправное использование. Появление подобной статьи, безусловно, привело бы к тому, что электрошоковые устройства стали гораздо чаще рассматриваться в качестве объекта криминалистического исследования.

В заключение следует отметить, что все перечисленные выше объекты криминалистического исследования, несмотря на их конструктивную несхожесть, объединяет одно обстоятельство — все они относятся к одной группе предметов — оружию, которому присущи общие тенденции и закономерности развития, подтверждением чего является процесс его эволюции.

1.2. Этапы и закономерности эволюции оружия

Оружие — это продукт развития цивилизации, материальное выражение передовой мысли человека, часть его культуры. Ему принадлежит значительная роль в эволюционном развитии человека. В истории человечества оно всегда занимало свое особое место, развивалось и совершенствовалось вместе с человеком, постоянно оставалось его неизменным спутником. Наличие и степень совершенства оружия во многом определяли саму возможность выживания людей. Для человечества оно изначально было основным средством в его суровой борьбе против сил природы, жестокой схватке с животными и себе подобными, помогало ему выживать и самоутверждаться. “Оружие, — справедливо отмечает В.Н. Попенко, — как живой памятник истории, хранит в себе этапы развития и совершенствования человеческой мысли в ее стремлении получить наиболее эффективное решение встающих проблем“.

Первейшим оружием, созданным человеком, несомненно, было индивидуальное, которое (за редким исключением) и является, как мы уже отметили, основным объектом криминалистического исследования. Процесс его эволюции занимает большой временной промежуток, своими истоками уходящий в каменный век. Говоря об эволюции оружия, “невозможно рассматривать его в отрыве от анализа исторической обстановки, в которой оно родилось и существовало большую часть своей истории, без учета развития военного дела в означенное время“. Проблема эволюции оружия, безусловно, многоплановая, и мы не ставим здесь цель рассмотреть все ее аспекты.

Как известно, исходным материалом для первейших образцов индивидуального оружия послужили камень, кость и дерево. Прежде чем превратить их в результате сознательной и целенаправленной деятельности в простейшие орудия, а из них — в оружие, человек длительное время пользовался камнем и палкой в качестве примитивных средств борьбы. Уже на этой стадии “первобытный человек понимал, что камень можно применить для нанесения телесных повреждений, а для того, чтобы его приспособить для этой цели, необходимо подвергнуть определенной обработке“. В процессе такой обработки, обусловленной прежде всего хозяйственно-бытовыми и охотничьими целями, появились простейшие орудия, выполнявшие одновременно и функцию оружия.

Первый период существования человеческого ремесла — период тесанного камня. Орудия обычно изготавливались из кремня. Исходя из их конструкции, можно выделить такие характерные для названного периода времени древние орудия, как скребки, ручные рубила, топоры, каменные ножевидные отщепы, гарпуны. По известным на сегодня древнейшим находкам выделяют несколько типов орудий, значительно отличающихся друг от друга и указывающих на историческую культуру, относящуюся к определенной первобытной эпохе: ашельский, мустьерский, солюстрейский и маделенский. Два первых типа принадлежат переходной эпохе, когда древние люди начали обживать пещеры. В эту эпоху еще трудно определить различие между орудием и оружием. Характерные для этого периода грубые каменные топоры и клинообразные обломки камня одинаково удовлетворяли несложные потребности первобытного человека. Лишь в конце периода тесанного камня (маделенский тип) очевидно отличие орудия от оружия. В это же время древний человек активно осваивал изготовление орудий (оружия) из слоновой и другой кости.

Таким образом, к концу периода тесанного камня (палеолит) и началу эпохи шлифованного камня (неолит) начинается “самостоятельная жизнь“ оружия. В частности, появились первые его образцы, а именно, холодного охотничьего. По мнению многих исследователей, прототипом древнейшего боевого оружия послужило оружие охотников, а основой последнего — орудия труда . Именно первоначальный охотничий набор нашего предка, включавший копье, топор и каменный нож, явился родоначальником оружия.

На данной стадии развития у отдельных образцов уже “просматривались“ зачатки привычных для нас классических форм индивидуального оружия. Безусловно, в немалой степени этому способствовали опыт, накопленный человеком в процессе хозяйственно-бытовой и охотничьей сферах деятельности, и более высокий уровень развития ремесла. Однако в совершенствовании оружия существенную роль сыграл и все чаще приобретавшийся опыт вооруженной борьбы человека с себе подобными. Специфика этой борьбы, явившись побудительным мотивом функциональной целесообразности оружия, конечно, активно вела к поиску новых конструктивных решений, наиболее полно соответствующих тем или иным формам вооруженной борьбы.

Поиск новых конструктивных решений оружия занимал сравнительно долгий промежуток времени. Достаточно сказать, что многие виды холодного оружия приобрели формы, ставшие для нас привычными, лишь в эпоху древних царств и античности. При этом следует отметить, что после появления примитивных образцов оружия дальнейшее его совершенствование в направлении усиления поражающей способности и специализации предопределялось в большей степени не хозяйственно-бытовыми и охотничьими потребностями человека, а целями вооруженной борьбы с себе подобными. Подтверждением изложенного служит мнение известного и авторитетного исследователя оружия П. фон Винклера: “Совершенствование это редко идет мирным путем. Лишь после упорной борьбы палеолитический человек уступил место неолитическому, и в швейцарских пещерах найдены скелеты, пораженные шлифованным оружием, от которого не могли их защитить валяющиеся здесь же осколки и скребки тесанного камня. Но успех этих победителей только временный. С Востока явятся новые племена, которые не только уничтожат самого неолитического человека, но внесут с собой и новую, более совершенную культуру. Умение тесать и шлифовать камень потускнеет перед умением обрабатывать металлы“.

Борьба вооруженных людей друг с другом обусловила большую целесообразность оружия и, как следствие этого — его специализацию. Начали формироваться новые, специфические виды оружия, пригодные лишь для достижения узких целей вооруженной борьбы. Причем некоторые образцы вновь появляющегося оружия сохраняли свою многофункциональность, что позволяло применять их для охоты, спорта и других целей.

Исторически первыми видами оружия явились холодное и метательное, остающиеся на вооружении человека до настоящего времени. На более позднем историческом этапе развития человечества было создано новое средство вооруженной борьбы — огнестрельное оружие. Его появлению предшествовало изобретение взрывчатого вещества — дымного пороха, использовавшегося поначалу для поджигания и проведения взрывных работ (поджигание и разрушение крепостных стен и других сооружений), а уже потом в огнестрельном оружии в качестве заряда для метания снаряда.

Параллельно с развитием и совершенствованием огнестрельного появляются и новые виды оружия: пневматическое, газовое. В последние годы ведутся усиленные разработки по созданию лазерного, электрического, электромагнитного и других видов оружия.

Каждое вновь появляющееся оружие представляет собой продукт развития технологии своего времени, воплощение передовых мыслей и научно-технических решений, отражает уровень накопленных в обществе знаний. При этом следует отметить преемственность знаний в эволюции оружия. Аккумуляция знаний и опыта, накопленных при создании и совершенствовании простых образцов оружия, способствовала появлению более сложных. Так, вновь возникающий вид оружия зачастую начинал свою историю не с чистого листа, а как бы “вырастал“, трансформировался из предыдущих, заимствуя у них те или иные (обычно конструктивные либо функциональные) элементы. Наиболее характерно это для исторически первых видов оружия. Для более поздних образцов, особенно современных, основанных на использовании новых поражающих факторов, такая связь наблюдается в меньшей степени. Тем не менее им присущи общие “корни“.

Таким образом, процесс становления и развития оружия можно рассматривать как подвижную (динамичную) категорию, отражающую на определенный отрезок времени уровень овладения обществом наукой, техникой и ремеслом, характеризующуюся общей направленностью и свидетельствующую о целостности и системности знаний об оружии, общих тенденциях и закономерностях его развития.

В этом длительном процессе становления и развития оружия необходимо выделить следующие периоды и этапы.

К изложенному требуется сделать несколько пояснений.

Первое. Анализ военно-исторической, криминалистической, этнографической и другой литературы показывает, что с момента своего появления и практически до настоящего времени оружие задумывалось, развивалось и совершенствовалось человеком как оружие летального действия. Иного решения и быть не могло, поскольку только с таким оружием человек мог выжить и самоутвердиться в суровой борьбе против сил природы, жестокой схватке с животными и себе подобными. Этот факт бесспорен. Самоутвердившись с таким оружием и став “властелином“ природы (и, соответственно, накопив при этом необходимый опыт и знания), человек уже мог “позволить“ себе (по различным причинам) создание принципиально иного оружия — нелетального действия. Свидетелями появления такого оружия в последние десятилетия мы и являемся.

Второе. Выделение в эволюции индивидуального оружия определенных периодов и этапов может проводиться по различным основаниям. Однако весь ход развития цивилизации показывает, что человек в повседневной деятельности (осуществляемой и с применением оружия) вначале использовал исключительно собственную мускульную силу, а затем научился “наращивать“ её различными способами, в т.ч. путем аккумулирования энергии с помощью разного рода приспособлений (технических решений). Еще позднее он открыл новые источники энергии, использовавшиеся и при создании оружия. Поэтому следует придерживаться хронологической последовательности возникновения образцов оружия, основанных на использовании новых, ранее не известных человеку источников аккумулирования либо получения энергии. Опыт развития оружия свидетельствует, что усиление энергетического базиса оружия или его замена на иной обычно приводила к появлению его нового вида, как правило, более мощного по поражающей способности, что, в свою очередь, являлось заметной вехой не только в истории оружия, но и человеческого общества в целом.

Примером может служить появление лука со стрелой. Именно по их появлению и распространению историки подразделяют период существования раннеродовой общины на два этапа: архаический и развитого охотничье-собирательного хозяйства.

Третье. Эволюцию ручного оружия нельзя рассматривать как строго последовательную и чисто механическую смену этапов, при которой ранее существовавшие образцы оружия прекращали свое существование и подлежали полной замене новыми. Возникновение оружия, основанного на использовании нового источника получения или аккумулирования энергии, могло происходить и в тот момент, когда еще окончательно не сформировался предыдущий вид оружия, т.е. он еще не прошел все этапы своего развития. Более того, с появлением нового вида оружия многие образцы старого продолжали длительное время находиться на вооружении человека, а отдельные сохранились и до сих пор. Так, многие образцы исторически первых видов ручного оружия — холодного и метательного — до настоящего времени с успехом используются человеком в различных сферах его деятельности, несмотря на то, что с момента их появления и становления возник ряд принципиально новых видов оружия.

Четвертое. Становление и развитие индивидуального оружия на всех этапах его эволюции при кажущейся стихийности предопределялись рядом тенденций и закономерностей. К основным из них можно отнести:

1) функциональную целесообразность оружия и как следствие — его специализацию;
2) усиление поражающей способности оружия;
3) универсальность оружия;
4) портативность и маневренность оружия;
5) простоту и совершенство конструкции оружия и технологичность его производства;
6) надежность и эффективность оружия;
7) преемственность, а также интеграцию и дифференциацию знаний в создании оружия.

Следует заметить, что с появлением новых источников энергии и открытием ранее неизвестных поражающих факторов появятся иные виды индивидуального оружия и тем самым положат начало новым этапам его эволюционного развития. При этом их дальнейший эволюционный путь на всем протяжении будет, аналогично исторически сложившимся видам оружия, предопределяться названными тенденциями и закономерностями. Действие этих тенденций и закономерностей наглядно просматривается в становлении и развитии (эволюции) исторически сложившихся видов индивидуального оружия, относящихся к числу распространенных объектов криминалистического исследования.

1.3. Основные направления совершенствования современного оружия

В последние десятилетия развитие и совершенствование оружия, находящегося на вооружении армий и других военизированных подразделений развитых государств мира, шло по ряду направлений. К числу основных из них можно отнести:

1) наращивание поражающей мощи оружия, в т.ч. с использованием новых поражающих факторов;
2) совершенствование точности применения уже существующих видов оружия и создание высокоточного оружия нового поколения;
3) разработка и принятие на вооружение новейших средств оснащения единичного солдата (пехотинца) как одно из важнейших направлений боеспособности армии;
4) возрождение на качественно новом уровне некоторых исторически сложившихся видов индивидуального оружия для использования в военных, специальных, охотничьих целях, а также нужд самообороны;
5) создание и активное использование наряду с боевым (служебным) оружием оружия нелетального действия (специальных средств).

Использование новых поражающих факторов ведет соответственно и к появлению принципиально новых видов оружия. Как мы уже ранее отмечали, в России и за рубежом в последнее время ведутся активные разработки по созданию таких новых видов оружия, как лазерное, электромагнитное, лучевое, инфра- и ультразвуковое, эннигиляционное, экологическое, гравитационное и др. Причем опытные образцы отдельных из них могут использоваться как индивидуальное оружие. С точки зрения дальней перспективы можно предположить, что огнестрельное оружие, в принципе, конструктивно исчерпало себя, и на смену ему придут новые виды оружия.

Опыт военной компании США против Ирака (операция “Буря в пустыне“), стран НАТО против Югославии (1999 г.) и антитеррористической коалиции в Афганистане (2002 г.) показал большую эффективность применения высокоточного оружия. Процесс создания такого оружия не обошел стороной и ручное огнестрельное оружие. Совершенствование точности его применения шло по пути создания специальных боеприпасов, применения более точных прицелов (в т.ч. совмещенных с приборами ночного видения), усовершенствования конструкции оружия в целом либо его отдельных механизмов и т.д.

Время не подтвердило господствовавшую в первой половине 20 века теорию достижения военной победы в основном за счет современной техники: авиации, ракет, атомного оружия, бронетехники. Опыт боевых действий (особенно локальных войн) в последние годы наглядно показал, что повышение боеспособности армии во многом определяется уровнем оснащения новейшими индивидуальными средствами вооружения отдельного солдата. К ним, наряду с индивидуальными средствами защиты, прежде всего относится современное стрелковое огнестрельное, холодное и другие виды оружия. Именно в современной войне, несмотря на казалось бы определяющую роль тяжелых вооружений, солдатам крайне необходимо персональное оборонительное оружие — РDW (personal defence weapon), как его именуют на Западе.

Принятая на Совете Безопасности Российской Федерации (2000 год) Концепция национальной безопасности (военная доктрина) предусматривает, наряду с другими мерами, существенное увеличение доли (относительно других родов войск) сухопутных частей и вооружение их современным стрелковым оружием. В соответствии с ней принято решение значительно повысить государственный военный заказ, в т.ч. на закупку новых образцов огнестрельного стрелкового оружия, по эффективности в 2-3 раза превосходящих находящиеся сейчас на вооружении. В частности, предполагается постепенная замена стоящих на вооружении автоматов Калашникова моделей АКМ, АК-74 и их модификаций на новое поколение стрелкового оружия — автоматы Калашникова модели 107 и Никонова “Абакан“.

В последние годы вновь проявился интерес к таким историческим видам индивидуального оружия, как лук, арбалет, пневматические винтовки, пистолеты и револьверы. Причем не только как к спортивному оружию. Так, луки и арбалеты в силу ряда своих преимуществ и, прежде всего, бесшумности и эффективной дальности стрельбы включены в список вооружения спецподразделений. Современные образцы луков и арбалетов, изготовленных из высокоупругих легированных стальных сплавов и композитных материалов имеют преимущества перед некоторыми системами огнестрельного оружия, например пистолетами-пулеметами, по точности и кучности стрельбы на дистанции 50-100 метров. Скорость стрелы, выпущенной из некоторых опытных образцов современных арбалетов, может достичь 100 м/с и более. Кроме того, луки и арбалеты используются также для выполнения некоторых вспомогательных операций: забрасывания канатов, разного рода предметов на различные объекты. Все большее распространение получают арбалеты и как охотничье оружие.

Пневматические винтовки, пистолеты и револьверы, долгое время выпускавшиеся как спортивно-тренировочное оружие, сейчас возрождаются в качестве оружия самообороны и охотничьего. Наиболее перспективным является газобалонное оружие. Не исключаются попытки создания и боевых образцов такого оружия.

Не ослабевает интерес и к “прародителю“ оружия — холодному, а именно — ножам. Казалось бы, за многовековую историю своего существования они уже давно должны были конструктивно исчерпать себя. Однако ножи продолжают и дальше совершенствоваться. В последние годы появился ряд оригинальных конструкций военных (боевых) ножей и ножей для выживания. Они прочно заняли свою нишу в современной системе вооружения единичного солдата (пехотинца) в качестве “дополнительного оружия“. Основное направление совершенствования ножей — усиление их многофункциональности, стремление к универсальности. Наглядным подтверждением этого служат ножи для выживания. Они способны выполнять ряд функций, в частности, охотничьего оружия и оружия самозащиты, а также решать ряд хозяйственно-бытовых задач.

Отчетливо проявилась тенденция использования в боевых действиях и при проведении спецопераций для уменьшения числа человеческих жертв наряду с боевым или служебным оружием оружия нелетального действия (спецсредств). Зарубежные авторы относят к ним в первую очередь акустические волны, лазерные лучи и химические вещества, разрушающие металл боевой техники.

Хотя с появлением других мощных средств поражения роль стрелкового огнестрельного оружия с точки зрения наносимого противнику ущерба несколько снизилась, оно еще достаточно длительное время будет оставаться одним из массовых видов вооружения армий и военизированных подразделений всех государств мира.

Кроме того, в стрелковом огнестрельном оружии, наряду с боевым, значительную долю составляет также охотничье, спортивное и гражданское самообороны, широко распространенное среди населения и очень часто используемое в преступных целях.

Стрелковое огнестрельное оружие с момента появления и до настоящего времени постоянно меняется и совершенствуется. Перед конструкторами всегда стояла задача повышения его эффективности и надежности. В последние годы велись усиленные работы по совершенствованию всех его видов не только за счет использования уже существующих, но и создания принципиально новых схем патронов и оружия. В этой связи необходимо отметить, что конструкция и боевые характеристики оружия во многом определяются линейно-весовыми, конструктивными и иными особенностями патрона. Оружие тем эффективней, чем удачнее подобран для него патрон. Поэтому совершенствование оружия нельзя рассматривать в отрыве от совершенствования патрона.

Совершенствование стрелкового огнестрельного оружия и патронов к нему в последнее время шло в следующих направлениях:

1) снижение габаритов и массы оружия за счет уменьшения калибра или применения специальной схемы компоновки его узлов;
2) применение в конструкции легких материалов и сплавов;
3) повышение огневой мощи и плотности огня за счет увеличения скорострельности оружия либо использования в нем патронов специальной конструкции (многопульных патронов);
4) увеличение точности и кучности огня;
5) создание взаимозаменяемых деталей оружия и сокращение номенклатуры стоящего на вооружении стрелкового оружия;
6) повышение надежности работы механизмов оружия и снижения стоимости его производства путем упрощения конструкции и широкого использования современных технологий производства (применение штампованных деталей и т.п.);
7) создание многоцелевого боевого оружия, позволяющего вести огонь моноснарядом (пулей), полиснарядом (дробью, картечью и т.п.), а также осколочными ружейными гранатами (с помощью подствольного гранатомета);
8) создание безгильзовых патронов и, соответственно, оружия под него;
9) повышение убойного действия боеприпасов для стрелкового огнестрельного оружия;
10) использование в патронах для гладкоствольного оружия компонентов снаряжения (специальных пыжей-контейнеров), изменяющих бой оружия;
11) разработка оружия под патроны с подвижным поршнем, непосредственно передающим энергию пороховых газов ударнику;
12) разработка оружия, стреляющего реактивными пулями;
13) создание опытных образцов оружия, стрельба из которого производится за счет энергии жидкого топлива либо иных компонентов (окислителя и горючего);
14) разработка оружия с электронным блокиратором ударно-спускового механизма, способным “узнавать“ владельца оружия.

Остановимся на основных направлениях развития современного стрелкового огнестрельного оружия и патронов к нему, как одних из самых распространенных объектов криминалистического исследования оружия.

Тенденция к уменьшению калибра стрелкового оружия наблюдалась на всем протяжении его развития. В последние годы эта проблема привлекла к себе наиболее пристальное внимание оружейников. Дело в том, что создание оружия под патрон меньшего калибра ведет не только к снижению габаритов и массы оружия, но и к увеличению начальной скорости пули, её поперечной нагрузки и, соответственно, настильности траектории, пробивной способности и убойной силы. Кроме того, малокалиберные патроны, обладая меньшим весом и малым импульсом отдачи, позволяют увеличивать носимый боекомплект и повышать меткость стрельбы, особенно при стрельбе очередями.

Важным этапом в названном направлении развития стрелкового оружия явилась разработка и принятие на вооружение армии США в 1963 году 5,56 мм автоматической винтовки М16. По сравнению с находившейся до этого на вооружении 7,62 мм винтовкой она имеет меньшие габариты и массу, меньшую отдачу при стрельбе и лучшую кучность при ведении автоматического огня, более высокое убойное действие пуль при стрельбе на дальность до 400 м, а также большую скорострельность. Снижение массы оружия и боеприпасов позволили пехотинцу при одинаковой боевой выкладке увеличить в 2-3 раза носимый боекомплект.

Положительный опыт использования названной винтовки во время войны во Вьетнаме во многом способствовал повышенному интересу конструкторов-оружейников различных стран к оружию малого калибра. Под используемый в ней патрон в ряде стран Европы создаются автоматические винтовки и ручные пулеметы. В СССР также был разработан малокалиберный патрон (5,45х39). Он выпускается отечественной промышленностью с 1974 года в качестве военного. Под него создан новый автомат Калашникова (АК-74). В настоящее время патрон используется во всех модификациях автоматов и ручных пулеметов Калашникова калибра 5,45 мм.

Однако и эти патроны, по мнению специалистов, не в полной мере удовлетворяют предъявляемым требованиям. Для автоматического оружия предлагается использовать еще меньшие калибры патронов (микрокалиберные патроны). Наиболее оптимальным считается калибр от 5,56 до 3,5 мм. В 1990 году на вооружение бундесвера поступила 4,7 мм штурмовая винтовка Г-11. Немецкая фирма “Хеклер и Кох“ разработала еще один новый боеприпас калибра 4,92 мм. Под него изготовлена партия штурмовых винтовок “Хеклер и Кох“, поступивших в 1991 году в бундесвер для опытной эксплуатации. В печати сообщается о создании в ряде стран опытных винтовок и ручных пулеметов калибра 4,85 и 4,6 мм, а также 4,32 и 3,5 мм патронов для высокотемпного револьверного автоматического оружия. Оружие, создаваемое под эти патроны, отличает легкость, компактность, удобство в обращении. Бельгийская оружейная фабрика “FN“ (Фабрик Насьональ) приступила к разработке стрелкового оружия 21 века. Стержнем проекта должен стать новый патрон малого калибра и высокой мощности — 5,7х28 мм. Низкая масса патрона в целом (2,022), пуля, обладающая высокой начальной скоростью и соответственно большим останавливающим действием, малый импульс отдачи делают этот патрон весьма привлекательным.

Снижение массы оружия, а главное — его габаритов (при достаточно длинном стволе) достигается также компоновкой механизмов оружия по новой схеме “Буллпап“. При такой схеме рабочие части — ствол и затворная коробка — занимают практически всю длину оружия и сзади завершаются непосредственно затыльником плечевого упора. Как известно, в оружии “классической“ компоновки магазин находится в средней части, а по схеме “Буллпап“ он располагается в передней части приклада, позади пистолетной рукоятки. Такое ее расположение позволяет эффективно использовать ту часть оружия, которую занимал приклад. В итоге достигается более рациональное заполнение механизмами объема оружия, ведущее к значительному сокращению общей длины оружия при сохранении прежней, а иногда и увеличении длины ствола.

Принцип “Буллпап“ при конструировании современного автоматического оружия широко использует австрийская фирма “Штейр-Даймлер-Пух“ в системе оружия “АУГ“ (например, 5,56 мм автоматическая винтовка Stg 77). По такому же принципу созданы французская 5,56 мм автоматическая винтовка FA MAS, австрийская винтовка “Штейр-Манлихер“, немецкая штурмовая винтовка “Хеклер и Кох“, английская 5,56 мм винтовка “Энфильд“ L85А1 и др. Весьма оригинальную компановку узлов оружия с явно футуристическим дизайном имеет пистолет-пулемет нового поколения Р 90 под патроны 5,7 Х 28, выпущенный бельгийской фирмой FN . Пока он не принят на вооружение ни одной из армий. Это оружие отличает отменная точность, высокие баллистические характеристики на дистанции до 150 м, боеприпасы с малой отдачей и настильной траекторией пули, а также сравнительно небольшие габариты (500 мм) и вес (2,8 кг без патронов).

Применение в конструкции легких материалов и сплавов соответственно делает оружие более легким (значит и более маневренным), а также увеличивает устойчивость оружия по отношению к тяжелым климатическим условиям (коррозии и т.д.), снижает стоимость его производства. Замене на облегченные материалы в основном подвергаются рамка, ствольная коробка, накладки и некоторые другие вспомогательные детали. Например, в известном австрийском 9 мм пистолете “Глок-17“ ствольная коробка полностью выполнена из высокопрочного полимерного материала по типу монокока. В современных испанских пистолетах “Стар“ для изготовления рамки широко используется легкий сплав (например, в моделях 30 РК, ДКL, PD). Облегченные материалы применяются для создания не только пистолетов, но и пистолетов-пулеметов, штурмовых винтовок. В оружии системы “АУГ“ (включает пистолеты-пулеметы, штурмовые винтовки, легкие пулеметы), считающемся оружием 21 века, широко используются пластмассы, композитные материалы и легкие сплавы.

Задача повышения огневой мощи и плотности огня за счет увеличения скорострельности стрелкового оружия решалась по-разному многими поколениями конструкторов-оружейников. Наиболее существенных результатов в этом направлении удалось достичь в последние годы при разработке некоторых опытных и серийных образцов оружия. По мнению специалистов, из оружия с продольным перемещением патрона и гильзы при заряжании и после выстрела существенного увеличения скорострельности достичь нельзя. Наиболее перспективным направлением считается создание оружия с открытым патронником, сконструированного по револьверной схеме. Однако такому оружию присущ один недостаток — прорыв пороховых газов при выстреле, для устранения которого приходится вводить в конструкции некоторые дополнения, ведущие к ее утяжелению. И все же по соотношению темпа стрельбы к массе оно имеет значительные преимущества перед оружием с продольно скользящим затвором.

Другой перспективный путь — создание оружия высокой скорострельности, действующего по двухцикловой схеме. Первый цикл составляет серия выстрелов, второй — перезаряжание. На опытных образцах оружия удается достичь темпа стрельбы порядка 4 000-5 000 выстрелов в минуту.

Из известных серийных образцов стрелкового оружия с высокой скорострельностью, например, можно назвать немецкую штурмовую винтовку “Хеклер и Кох“. Темп стрельбы из нее очередями по три выстрела достигает 2 000 выстрелов в минуту. Это достигается за счет оригинальной конструкции механизма подачи патронов.

Повышения огневой мощи и плотности огня можно достичь и путем применения в оружии так называемых многопульных патронов. Он включает в себя несколько пуль, каждая с большим углублением в дне, в которое входит оживальная часть следующей пули. Количество пуль может быть различным (обычно от 2 до 5). Так, в США к штурмовой винтовке фирмы “Кольт“ разработан и выпускается дуплексный боеприпас в стандартном размере 5,56х45 мм. Ведутся также разработки патронов, имеющие по пять пуль.

Многопульные патроны могут конструироваться и по другой схеме. Она предполагает дополнительно наличие в гильзе вкладыша со спиральным каналом, в котором размещается несколько пуль. Во вкладыше имеется отверстие, проходя через которое, пороховые газы действуют на находящуюся у основания канала пулю, совмещенную со стволом. После каждого выстрела газы проходят через другое отверстие, давят на пули, расположенные в спиральном канале, и совмещают очередную с каналом ствола. Утверждается, что при стрельбе такими патронами темп стрельбы достигал 15 000 выстрелов в минуту.

Увеличение точности и кучности огня может достигаться разными путями: использованием для стрельбы патронов с малым импульсом отдачи либо реактивных пуль; созданием оружия по принципу “Буллпап“; введением в конструкцию, например, компенсатора или переключателя, позволяющего вести стрельбу сериями выстрелов (по 3 выстрела); конструктивным изменением (дополнением) отдельных механизмов, приводящем к уменьшению отдачи оружия; разработкой оружия, действующего по двухцикловой схеме; применением различных прицелов (прицельных приспособлений), повышающих точность прицеливания и т.д.

Многие образцы современных автоматов (автоматических и штурмовых винтовок) используют малокалиберные патроны (от 5,56 до 3,5 мм). Они обладают небольшой энергией отдачи, тем самым обеспечивая хорошую устойчивость оружия при автоматической стрельбе, что, в свою очередь, повышает точность и кучность стрельбы. Так, установлено, что у винтовок под микрокалиберный патрон (калибр менее 5,56 мм) энергия отдачи в 2,4 раза меньше, чем у винтовок калибра 5,56 мм, и в 5 раз — чем у винтовок калибра 7,62 мм.

Разработка оружия, стреляющего реактивными пулями, показала, что оно обладает одним выигрышным моментом — практически не имеет отдачи.

У современного стрелкового оружия, создающегося по принципу “Буллпап“, помимо прочих (уже названных) преимуществ имеется еще одно: достигается также уменьшение плеча отдачи, отрицательно влияющего на меткость и кучность стрельбы. Так, по мнению зарубежных специалистов, созданное по принципу “Буллпап“ оружие системы “АУГ“ становится одним целым со стрелком, значительно облегчая прицеливание и тем самым обеспечивая отличную стабильность при стрельбе.

Из ряда созданных в последние годы зарубежных автоматических и штурмовых винтовок возможна стрельба фиксированными очередями по три выстрела (например, 5,56 мм штурмовая винтовка “Беретта“ 70/90; 5,56 мм автоматическая винтовка MAS и др.). Из отечественных образцов к такому оружию относится автомат Никонова. Это делается в том числе и для обеспечения большей устойчивости оружия при автоматической стрельбе.

Оружие, действующее по двухцикловой схеме, отличается также хорошей кучностью стрельбы, т.к. из-за малых промежутков между выстрелами наблюдается небольшой “увод“ дульной части ствола.

В последние годы для обеспечения прицельной стрельбы в любое время суток создана серия различных прицелов: обычный оптический различных типов; кольцевого типа; ночной (в т.ч. пассивный); тепловизионный; прецизионный оптический; телескопический; электронный; электронный ночной; лазерный целеуказатель; лазерный прожектор-целеуказатель, голографический лазерный и т.п.

По окончании второй мировой войны с образованием двух противостоящих блоков (НАТО и стран Варшавского договора) отчетливо наметилась тенденция к сокращению номенклатуры стоящего на вооружении стрелкового оружия.

Стрелковое огнестрельное оружие в широких масштабах могло производиться лишь на основе достижений машиностроения, способного вырабатывать в массовых количествах стандартные взаимозаменяемые детали. Пионерами в этом плане следует считать С.Кольта и Э.Рута, основавших в 1849-1854 г.г. фабрику ручного огнестрельного оружия, при создании которого использовался принцип взаимозаменяемости частей и применения полуавтоматического машинного оборудования. Предложенная С.Кольтом и Э.Рутом система организации производства вскоре стала распространяться на многих других оружейных заводах.

Примером взаимозаменяемости деталей и запасных частей может служить система оружия “АУГ“. В частности, она состоит из 6 основных групп деталей, объединяемых унифицированными запасными частями. Причем все основные группы деталей и запасные части совершенно взаимозаменяемы внутри системы оружия “АУГ“. Благодаря этому штурмовая винтовка легко превращается в пистолет-пулемет или станковый пулемет.

Создание более технологичного оружия упрощенной конструкции с надежной работой его механизмов — одно из основных направлений развития современного стрелкового оружия. Большинство его моделей отличает простота и надежность конструкции. Если раньше простота конструкции в большей степени была характерна для пистолетов-пулеметов, то сейчас она присуща и автоматам (автоматическим и штурмовым винтовкам).

Технологичность (соответственно и дешевизна) производства стрелкового оружия обеспечивается широким применением при его изготовлении штампованных деталей, методов холодной ковки и т.п. В подавляющем большинстве образцов современного стрелкового оружия используются штампованные детали.

В последние годы вновь усилился интерес к дробовым ружьям (самозарядным и помповым) для более широкого использования их в военных и полицейских целях, т.к. они характеризуются огромной огневой мощью и большей по сравнению с пистолетами, револьверами, пистолетами-пулеметами возможностью поражения живой силы на дистанциях до 150-250 метров.

Гладкоствольное ружье как боевое оружие было принято на вооружение армии США еще в годы первой мировой войны (пехотное ружье Винчестера модели 1917 года). В ограниченном количестве оно использовалось и в полицейских целях. В начале второй мировой войны интерес к гладкоствольным пехотным и полицейским ружьям в США усилился и они вновь ставятся на вооружение. Например, в ходе войны заказывалось более восьмидесяти тысяч ружей. В основном это было ружье “Винчестер М12“.

В 1950 году появляется боевой дробовик “Ремингтон М870“, который и стал “фаворитом“ американских правоохранительных органов и вооруженных сил, “избранником“ вооруженных профессионалов.

В 1980-90-х годах появляются новые образцы специального гладкоствольного оружия огневой поддержки для армии и полиции — ружья “Бенели М1/М3“, “Моссберг М 500“, “Мосберг М 590“, “Франчи“ SPAS 11/12.

В 1993 году в Туле для подразделений МВД был подготовлен к производству образец ружья 12 калибра РМБ-93 (ружье магазинное боевое образца 1993 года).

Все названные модели боевых (полицейских) ружей могут использовать как стандартные, так и специальные боеприпасы. Например, при стрельбе патроном, снаряженным картечью диаметром 6 мм, её убойное действие сохраняется на дистанции до 250 м, а патроном со специальным снарядом (стрелами) — на больших дистанциях.

Начиная с 1970 года создается индивидуальное многоцелевое оружие, способное вести огонь пулями по одиночным целям и осколочными гранатами по групповым целям на дальности до 400 м. Это существенно повысило огневую мощь пехотных подразделений. Первым образцом такого оружия стала 5,56 мм американская автоматическая винтовка М16А1 с закрепленным под её стволом 40 мм гранатометом М203. В настоящее время практически все современные образцы автоматов и автоматических (штурмовых) винтовок предполагают использование гранат. Для этого они снабжаются подствольным гранатометом, или непосредственно на дульную часть их ствола (пламегасителя) одевается граната с последующим ее отстрелом.

Активно ведутся работы по созданию безгильзовых патронов. Отрабатывалось три варианта их создания. Последний, наиболее перспективный вариант, предусматривает патрон из трех элементов: литой пороховой шашки цилиндрической формы, воспламенителя и пули. Основу составляет литая пороховая шашка с высокой температурой воспламенения (сгораемый заряд, покрытый специальным лаком). Пуля утапливается в сгораемом заряде, в задней части которого размещается инициирующий состав. Применение этих патронов предполагает упрощение конструкции оружия (отсутствует механизм удаления гильз). Кроме того, они дешевле в производстве, значительно легче и меньше по объему обычных.

В настоящее время за рубежом налажено их серийное производство. Так, немецкими фирмами “Динамит Нобель“ и “Хеклер и Кох“ выпускаются безгильзовые патроны соответственно 4,7 мм к штурмовой винтовке Г-11 и 4,92 мм к штурмовой винтовке “Хеклер и Кох“.

Задача повышения убойного действия боеприпасов для стрелкового оружия решается различными способами. В большинстве своем она сводится к одному — эффективному поражению человека или животного.

Пули патронов к охотничьему нарезному оружию, как правило, делают экспансивными, т.е. деформирующимися или разрушающимися при попадании в животного с целью увеличения останавливающего и убойного действия. Экспансивные пули по своему действию принято делить на следующие группы:

1) пули с деформирующейся головной частью, которая при попадании почти не разрушается, но увеличивается в диаметре в 1,5 — 2,5 раза;
2) полуразрушающиеся пули, у которых головная часть разрушается полностью, образуя большое количество осколков, а более прочная задняя часть глубоко проникает в тело животного;
3) пули, полностью разрушающиеся при попадании.

При повышении убойного действия боеприпасов к современному боевому стрелковому оружию учитывают во взаимосвязи массу пули, ее форму, калибр, конструктивные особенности. Исходя из этого, поражающие свойства пули рассматриваются применительно к ее отдельным конструктивным типам. Экспериментальные исследования последних лет показали, что малокалиберные пули обладают большим поражающим действием. Такие их конструктивные и баллистические свойства, как высокая начальная скорость, малая масса, смещенный к хвостовой части центр тяжести, мягкий сердечник, малая устойчивость в полете и в тканях человеческого тела, обеспечивают им интегрирующее эффективное поражающее действие (например, пуля к патрону 5,45х39 мм для АК-74; пуля к патрону 5,56х45 мм для американской винтовки М 16 и др.).

В последних разработках боеприпасов в качестве поражающих элементов предлагаются оперенные снаряды, т.к. они благодаря более совершенной аэродинамической форме сохраняют высокую скорость полета. Австрийская фирма “Штейр“ для винтовки “Штейр-Манлихер“ уже приступила к производству боеприпасов с подкалиберным оперенным снарядом длиной 41,25, диаметром 1,6 мм и весом 0,66 г. Скорость такого снаряда — 1914 м/с.

Аналогичный боеприпас разработан к американской штурмовой винтовке корпорации ААI.

В настоящее время изменять бой гладкоствольного охотничьего ружья при стрельбе с различных дистанций предлагается не путем применения стволов с разными типами дульных сужений, а за счет использования в отстреливаемом патроне специальных пыжей-контейнеров. Поэтому охотник, имея одноствольное ружье с постоянным дульным сужением, может позволить себе стрелять и близко, и далеко, имея патроны с разной конструкцией пыжей. С применением этих патронов отпадает необходимость в использовании стволов с насадками и поличоками, что особенно актуально для появившихся в последнее время в широкой продаже самозарядных и помповых одноствольных ружей.

Производство названных патронов налажено в России фирмой “Селена“ на Тульском патронном заводе.

Для получения оружия простой конструкции и малой массы в 1970-х годах приступили к разработке опытных образцов стрелкового оружия, использующих принцип автоматики, предложенный Ротом в начале 20 века (системы с неподвижным стволом, работающие от давления пороховых газов, отводимых из патронника через канал для капсюля в патроне особенной конструкции). Вся трудность заключается в создании дешевого и эффективного патрона с подвижным поршнем, непосредственно передающем энергию пороховых газов ударнику, который бы отпирал затвор и приводил в действие механизмы автоматики.

Ведутся также разработки по созданию стрелкового оружия, стреляющего реактивными пулями (микроракетами). К преимуществам такого оружия можно отнести минимальную отдачу при стрельбе и, как следствие,— небольшой вес, а к недостаткам — малую первоначальную скорость пули и плохую кучность боя. За рубежом имеются образцы названного оружия, например, пистолет МВА, стреляющий микроракетами “Джироджет“.

Принципиально новым направлением считается создание стрелкового оружия, стрельба из которого производится за счет энергии жидкого топлива либо иных компонентов (окислителя и горючего). Работа механизмов автоматики этого оружия строится следующим образом. Имеющееся в конструкции оружия насосное устройство через специальные клапана и трубопровод нагнетает порцию жидкого топлива в камеру сгорания. Пуля под действием давления жидкого топлива досылается в канал ствола. Ударник разбивает капсюль, жидкое топливо в камере сгорания воспламеняется, и происходит выстрел. Под действием отводимых из ствола газов отпирается затвор, перемещая подвижные части оружия назад. Затем они возвратной пружиной перемещаются вперед, и цикл работы автоматики повторяется.

Считается, что использование жидкого топлива вместо пороха может решить проблему боеприпасов и облегчить оружие.

В последние годы вновь усилился интерес к проблеме автоматизации револьверов. Ранее отмечалось, что предпринимавшиеся попытки их автоматизации заканчивались неудачей. Из всех разработок наиболее известен автоматический револьвер “Веблей-Фосбери“.

Все недостатки предшествовавших моделей автоматических револьверов удалось устранить в современной модели — авторевольвере Матеба 6 “Уника“. Это современное технологичное оружие со всеми достоинствами самозарядных пистолетов.

Усиленные работы ведутся и в плане создания стрелкового оружия специального назначения. Из всех направлений разработки такого оружия отметим лишь одно: создание пистолетов и автоматов для подводной стрельбы.

В СССР их разработка началась с конца 1950-х годов. На вооружение они поступили в 1970-х годах. Калибр 4-х ствольного пистолета — 4,5 мм, автомата — 5,66 мм. Пули патронов для пистолетов и автомата представляют собой своеобразные подводные стрелы длиной 14,5 см. Стрельбу можно вести на всю дальность видимости под водой, а также над водой на расстоянии до 50 м. В настоящее время зарубежных аналогов этому оружию не имеется.

В середине 1990-х годов американской фирмой “Кольт“ был предложен проект пистолета, оснащенного электронной системой идентификации владельца (идея “smart gun“ — “умного ружья“). Действие электронного блокиратора ударно-спускового механизма пистолета основано на сканировании папиллярных узоров пальцев рук стреляющего. На такое сканирование требуется до 3 сек, что исключает немедленное применение оружия и поэтому рассматривается как существенный недостаток. Устранить его удалось группе конструкторов-оружейников и специалистов по микроэлектронике Ижевского механического завода. Ими на базе 9 мм пистолета Макарова разработан новый образец — “ПИВО“ (пистолет с идентификацией владельца оружия), быстродействие электронного блокиратора которого составляет 0,1 секунды. В качестве элементов питания используются обычные “пальчиковые“ батарейки. В настоящее время ведется активная доработка опытных образцов пистолета. В печати сообщается, что у серийных образцов рукоятка с напичканной в нее электроникой станет напоминать ортопедическую рукоять спортивного пистолета, емкость магазина ограничится восемью патронами, а ударно-спусковой механизм претерпит существенные изменения.

2. СОВРЕМЕННАЯ СИСТЕМА ЗНАНИЙ ОБ ОРУЖИИ И СЛЕДАХ ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ В КРИМИНАЛИСТИКЕ

2.1. Учение об оружии и следах его применения как частная криминалистическая теория

В настоящее время усилиями нескольких поколений ученых и практиков в криминалистике накоплена определенная сумма знаний об оружии и следах его применения, требующая критического осмысления с целью адекватного отражения современного уровня развития теории и практики криминалистического исследования. Так, на современном этапе развития криминалистики наблюдается тенденция объединения существующих направлений исследования различных видов оружия в единую отрасль криминалистической техники.

При всей, на первый взгляд, конструктивной несхожести различных видов оружия, многолетней практикой борьбы с преступностью подтверждено, что в механизме их противоправного применения, его последствиях, целях и мотивах использования много общего. Ввиду этого преступления, совершенные с применением разного оружия, характеризуются и общими закономерностями возникновения информации о них, а также собирания, исследования, оценки и использования доказательств.

Кроме того, процесс становления оружия, как это было показано нами на примере его эволюции, характеризуется общей направленностью, свидетельствует о цельности и системности знаний о нем, общих тенденциях и закономерностях его развития, что, соответственно предполагает единый методический подход к научному изучению проблемы оружия вообще и криминалистическому исследованию оружия в частности. Видимо, аналогичным подходом руководствовался и законодатель при формулировании понятия оружия как вполне самостоятельной категории (устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели) с последующим выделением составляющих ее уровней, т.е. приведением дефиниций холодного, огнестрельного, газового, пневматического и других видов оружия.

Эти обстоятельства позволяют говорить о необходимости изучения оружия в криминалистике не “разрозненно по его отдельным видам, а в рамках единого криминалистического учения, обладающего определенной самостоятельностью, целостностью структуры, общностью группы предметов исследования.

Анализ криминалистической литературы подтверждает, что сейчас необходимость изучения различных видов оружия в рамках одной отрасли криминалистической техники и единой интегрированной учебной дисциплины у многих уже не вызывает сомнений.

Это мнение в наиболее концентрированном виде изложено Н.П. Яблоковым. В частности, он пишет: “В криминалистической же литературе указанные направления исследований, включающие все отмеченные выше объекты, долгое время раздельно рассматривались в криминалистической техники. Однако общность их существа и предназначенность для поражения цели, общность многих методических особенностей исследования, одинаково широкое и нередко одновременное использование различных видов оружия (в том числе и взрывных устройств, и взрывчатых веществ) при совершении одних и тех же преступлений, обусловливающих необходимость параллельного их исследования, закономерно поставили вопрос о целесообразности выделения и закрепления в криминалистической технике самостоятельного направления исследований в виде ее отдельной отрасли“.

Действительно, единство в методическом подходе к исследованию оружия в целом, общность задач идентификационного, диагностического, ситуационного и реставрационного характера, решаемых при его исследовании, а также необходимость выявления имеющихся естественных системных связей между различными видами оружия в целях соответствующего сближения методик их исследования в итоге не могли не привести к формированию криминалистического учения об оружии и следах его применения как отрасли криминалистической техники.

В последние годы наметилась тенденция усложнения структуры криминалистической техники, укрупнения составляющих ее отраслей. Эта тенденция проявилась в эволюционном превращении традиционного раздела криминалистической техники — “Судебной баллистики“ в раздел “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения“. Такое превращение, как справедливо заметил В.М.Плескачевский, не должно быть механическим соединением разделов, посвященных исследованию отдельных видов оружия, но должно иметь общий методический базис. Естественно, это возможно лишь в рамках единого криминалистического учения об оружии и следах его применения.

Указанные выше интеграционные процессы необходимо рассматривать в контексте действия такого закона развития науки, как интеграция и дифференциация научного знания. При этом следует отметить, что интеграция научного знания обусловливает не только объединение различных теоретических положений (что в итоге приводит к его усложнению), но и влечет взаимопроникновение методов интегрирующих областей знания. Последнее, в свою очередь, может свидетельствовать о появлении в новом интегративном знании (в данном случае — криминалистическом учении об оружии и следах его применения) элементов общности его методического базиса.

Необходимость формирования криминалистического учения об оружии и следах его применения, разработки его научных и методических основ обусловливается и потребностями судебно-следственной практики в комплексном подходе к проблеме оружия, который до сих пор не обеспечен надежными теоретическими основами и научно-обоснованными методическими рекомендациями исследования некоторых видов оружия и подобных ему устройств. Так, в 1980-90-х г.г. появился ряд ранее неизвестных отечественной практике криминалистического исследования объектов (например, газового, электрического, некоторых образцов метательного оружия), оценка и распознавание которых по сути поставила в тупик практических работников. В теории и практике остро встал вопрос создания методических основ оценки и распознавания как названных, так и некоторых других встречающихся в практике работы правоохранительных органов объектов. На “вызов времени“ появляется ряд научных работ, посвященных методике изучения новых для практики криминалистического исследования объектов. В целом эти работы объединяет одно обстоятельство: предлагаемые их авторами методики не создаются с чистого листа, а строятся на базе или с учетом ранее разработанных и апробированных на практике методик исследования холодного и огнестрельного оружия, что наглядно свидетельствует об общности методических подходов к исследованию различных видов оружия и необходимости создания единого учения об оружии и следах его применения как отрасли криминалистической техники, которая занималась бы методами судебного исследования различных видов оружия, подобных ему устройств и следов их применения.

Безусловно, продолжает развиваться и учебная дисциплина “Криминалистика“. Это развитие предполагает совершенствование составляющих ее частей и разделов, в частности обусловливает вполне закономерный, объективный процесс превращения “Судебной баллистики“ в “Криминалистическое учение об оружии и следах его применения“. Для того чтобы формирующаяся отрасль криминалистической техники не представляла собой искусственное образование, требуется разработка ее теоретических основ, методическое обоснование интеграционных связей внутри названной отрасли. И в этой связи нельзя не отметить, что подобному методическому обоснованию интеграционных связей в значительной степени способствуют знания об истории оружия, тенденциях и закономерностях его развития, позволяющие выделить общее, объединяющее все виды оружия, выступая при этом не только исторически, но и в определенном смысле методически объединяющим знанием. “Знания, необходимые для исследования оружия и следов его применения, — совершенно справедливо отметил В.С. Аханов, — формируются в криминалистике на основе изучения истории возникновения и развития оружия“.

И, наконец, по-новому взглянуть на проблемы криминалистического исследования оружия и следов его применения потребовал от ученых-криминалистов впервые принятый в 1993 году Федеральный Закон “Об оружии“. Стало ясным, что, с одной стороны, изучение оружия, перечисленного в ст. 1 названного Закона, целесообразно в рамках одного криминалистического учения, с другой, — исследование различных видов оружия в рамках “Судебной баллистики“ явно выходит за ее пределы как по содержанию, так и по форме. Обнаружилась условность термина “Судебная баллистика“. Все это явилось еще одним убедительным подтверждением необходимости формирования учения об оружии и следах его применения как частной криминалистической теории.

Итак, к концу 1990-х годов в криминалистике был накоплен, систематизирован и обобщен большой фактический материал (включая судебно-следственную и экспертную практику), послуживший исходной базой для построения гипотезы о формировании в рамках криминалистической техники частной криминалистической теории — учения об оружии и следах его применения.

В основе всякой частной криминалистической теории (в том числе и учения об оружии и следах его применения), по мнению известного российского ученого-криминалиста Р.С.Белкина, лежит гипотеза, отличающаяся лишь степенью подтвержденности фактами, которые, в конечном счете, и служат базой для построения гипотез и превращения их в частные криминалистические теории.

Формированию частной криминалистической теории — учению об оружии и следах его применения — предшествовал этап накопления эмпирического материала, установления фактов, подтверждением чего служат работы того периода. Им был присущ в основном описательный характер, в частности, изложение конструктивных особенностей отдельных видов, систем, моделей, образцов оружия, характерных для них следов применения, способов их обнаружения, фиксации, изъятия и исследования. Вопросы же обобщающего плана, связанные с анализом, синтезом и вычленением общих методических подходов к исследованию различных видов оружия, сближением и унификацией методик их исследования, в работах названного периода еще отсутствуют. В течение определенного периода времени понадобилось установленные факты объяснить и включить в систему научного знания, т.е. сделать их фактами науки.

“Однако частная криминалистическая теория, — совершенно справедливо отмечал Р.С.Белкин, — не “вырастает“ непосредственно из научных фактов, не является следствием простого их обобщения. Между обобщением и построением частной криминалистической теории есть еще одно звено — создание, выдвижение отдельного теоретического построения, относящегося к одному или группе однородных фактов и отличающегося от частной теории, таким образом, меньшей степенью общности“.

Поэтому потребовалось еще формирование научных положений и основанных на них методик исследования отдельных видов оружия (например, огнестрельного, холодного, метательного, минновзрывного, газового), выполняющих функции отдельных теоретических построений. При этом Р.С.Белкин замечает: “Отдельные теоретические построения только тогда могут быть объединены в частную криминалистическую теорию, когда они относятся лишь к строго определенной совокупности явлений, связанных к тому же между собой органически“.

Таким образом, завершающим этапом в становлении учения об оружии и следах его применения как частной криминалистической теории явилось объединение отдельных теоретических построений, лежащих в основе различных направлений исследования оружия: холодного, метательного, огнестрельного, пневматического, газового, минновзрывного и др. Вполне очевидно, что названные теоретические построения относятся к одной группе предметов исследования — оружию и характеризуются наличием между ними естественных связей, что присуще лишь частной криминалистической теории.

Учение об оружии и следах его применения, как и любая частная криминалистическая теория, имеет присущие ей атрибуты: предмет, объект (объекты) и метод.

При определении предмета, объекта и методов частной криминалистической теории следует исходить из методологических посылок, сформулированных основателем общей теории криминалистики Р.С.Белкиным.

В соответствии с названными посылками, предмет частной криминалистической теории — это часть предмета криминалистической науки, т.е. определенных закономерностей объективной действительности, изучаемых криминалистикой в целом. Поэтому закономерности, изучаемые криминалистическим учением об оружии и следах его применения, являются частью закономерностей объективной действительности, составляющих предмет науки криминалистики.

На наш взгляд, предмет криминалистического учения об оружии и следах его применения составляют пять групп закономерностей:

1) закономерности возникновения (создания), развития и совершенствования оружия, определяющие его конструктивно-технические данные и обусловливающие в конечном счете использование оружия в качестве средства преступления;
2) закономерности образования следов применения оружия, конструктивно и функционально подобных ему устройств;
3) закономерности образования следов иной деятельности по незаконному обороту оружия;
4) закономерности судебно-следственной и экспертной практики собирания и исследования оружия, конструктивно и функционально подобных ему устройств (предметов), а также следов их применения и другой деятельности по незаконному обороту оружия;
5) закономерности практики использования правоохранительными органами информации, полученной в процессе судебного исследования оружия, конструктивно и функционально подобных ему устройств (предметов), а также следов их применения и иной деятельности по незаконному обороту оружия в целях раскрытия, расследования и предупреждения преступлений.

Изучение перечисленных закономерностей не является самоцелью предлагаемой частной криминалистической теории. Целью их научного исследования должна стать разработка на основе познания этих закономерностей методов, приемов, рекомендаций и средств (научно-технических), необходимых для раскрытия, расследования и предупреждения соответствующих преступлений.

Названные закономерности отражают выявленные тенденции развития представлений о криминалистическом учении об оружии и следах его применения, повлекшие в последние годы пересмотр и уточнение сформулированных ранее теоретических положений, касающихся, прежде всего, его предмета, объектов и задач.

Закономерности возникновения (создания), развития и совершенствования оружия, определяющие его конструктивно-технические данные и обусловливающие использование оружия в качестве средства преступления в таком широком плане ранее в криминалистической литературе, посвященной предмету соответствующей отрасли криминалистической техники, не рассматривались. Внимание акцентировалось лишь на закономерностях (принципах) конструирования оружия, хотя вполне очевидно, что совокупность данных, обусловливающих использование оружия в качестве средства преступления, определяется во многом и закономерностями его возникновения, развития и совершенствования. В этой связи мы вновь обращаемся к ранее приводимому тезису В.С. Аханова о том, что знания, необходимые для исследования оружия и следов его применения, формируются в криминалистике на основе изучения истории возникновения и развития оружия. Так, интересующие криминалистов принципы конструирования оружия возникли не сами по себе, а были предопределены закономерностями становления, развития и совершенствования оружия. Кроме того, их анализ позволяет уяснить все многообразие исторически сложившихся конструктивных видов (типов) оружия, проследить движение конструкторской мысли от ранних, примитивных образцов оружия до современных, выделить общие принципы (признаки) оружейности. Знание названных закономерностей важно и в прогностическом плане, т.к. позволяет ответить на вопрос: какое оружие будет объектом криминалистического исследования не только сегодня, но и завтра?

Вторая группа закономерностей традиционно рассматривалась в соответствующей криминалистической литературе. Однако при этом зачастую упускалось из виду то обстоятельство, что криминалистов интересуют закономерности образования следов не только оружия, но и в не меньшей степени конструктивно и функционально подобных ему устройств (предметов). На этот факт более пристальное внимание обращалось в работах В.М. Плескачевского.

Нередко потребность в криминалистических знаниях об оружии и следах его применения возникает при расследовании и судебном рассмотрении разного рода нарушений правового регулирования оборота оружия. Очевидно, что противоправное применение оружия далеко не исчерпывает проблемы незаконного оборота оружия, в который включаются также и противоправные действия, связанные с его продажей, ремонтом, передачей, ношением, хранением, перевозкой и др. Поэтому в процессе совершения перечисленных действий тоже остаются определенные следы, закономерности образования которых ранее не рассматривались в качестве предмета изучения криминалистического учения об оружии и следах его применения как отрасли криминалистической техники.

Нам представляется весьма важным обратить на это внимание и выделить их в самостоятельную группу закономерностей, составляющих предмет рассматриваемой отрасли криминалистической техники.

Четвертая группа закономерностей также дается нами в расширительном толковании, а именно: в нее включены закономерности судебно-следственной и экспертной практики собирания и исследования оружия, конструктивно и функционально подобных ему устройств (предметов), следов их применения и другой деятельности по незаконному обороту оружия.

Представляется, что закономерности практики использования правоохранительными органами информации об оружии, конструктивно и функционально подобных ему устройств (предметов), следах их применения и другой деятельности по незаконному обороту оружия настолько специфичны и отличны от закономерностей практики собирания и исследования указанной информации, что позволяют выделить их в самостоятельную группу. При этом нами акцентируется внимание на следующие, ранее остававшиеся “в тени“ обстоятельства. Собранная и исследованная в процессе судебно-следственной и экспертной деятельности информация (интересующего нас плана) должна использоваться, во-первых, более широким кругом субъектов из числа правоохранительных органов, нежели судья, следователь, специалист или эксперт (т.е. круг субъектов получения и использования этой информации не тождественен); во-вторых, данная информация может использоваться в целях раскрытия, расследования и предупреждения не только преступлений (что чаще всего имеет место), но и иных правонарушений. Например, во многих случаях очень важны криминалистические рекомендации профилактического характера, формулируемые в целях предупреждения нарушений правового регулирования оборота оружия, не образующих состава преступления. Поэтому изучение закономерностей такого порядка не должно оставаться за рамками криминалистического учения об оружии и следах его применения.

Как известно, объект частной криминалистической теории — это те явления, вещи, процессы, связи и отношения, та часть предметной области, в которой проявляются изучаемые теорией объективные закономерности.

Исходя из этого, в качестве объектов учения об оружии и следах его применения, как частной криминалистической теории, на наш взгляд, следует рассматривать:

1) криминальную деятельность, в процессе осуществления которой оружие, конструктивно и функционально подобные ему устройства (предметы) использовались в качестве средства совершения преступления либо являлись предметом преступления;
2) материальные объекты, как носители криминалистически значимой информации об обстоятельствах криминальной деятельности (оружие, конструктивно и функционально подобные ему устройства (предметы), их части, принадлежности, заготовки; боеприпасы и патроны (их отдельные элементы) к огнестрельному, газовому, пневматическому оружию и другим стреляющим устройствам; вещества, материалы, инструменты и механизмы, используемые для изготовления оружия, боеприпасов и их компонентов, снаряжения боеприпасов; следы применения оружия, конструктивно и функционально подобных ему устройств (предметов); материалы уголовного дела: процессуальные документы, образцы для сравнительного исследования и т.п.; материальная обстановка места происшествия и др.);
3) практику правоохранительных органов по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений, связанных с использованием оружия (в т.ч. его незаконным оборотом и хищением), конструктивно и функционально подобных ему устройств (предметов).

Анализ литературы показывает, что при освещении объекта криминалистического учения об оружии и следах его применения как отрасли криминалистической техники многие авторы ограничиваются лишь указанием на материальные носители информации, хотя фактически проблема объекта частной криминалистической теории должна рассматриваться гораздо шире.

“Метод частной теории, — по определению Р.С.Белкина, — система познавательных приемов, используемых как для построения самой теории, так и для применения теории в практике ее предметной области“.

Метод частной криминалистической теории об оружии и следах его применения, являясь одной из составляющих методологической базы соответствующей отрасли криминалистической техники, представляет совокупность общенаучных и специальных методов познания. В этой совокупности можно выделить три уровня методов познания:

1) диалектический, как всеобщий метод познания, являющийся общей методологической основой любой науки, в т.ч. криминалистики;
2) общенаучные: наблюдение, измерение, описание, сравнение, моделирование, эксперимент;
3) собственно криминалистические: общие технико-криминалистические, заимствованные из материнских наук и специальные методы криминалистического исследования оружия, конструктивно и функционально подобных ему устройств (предметов), а также следов их применения и иной деятельности по незаконному обороту оружия.

Перечисленные методы познания обычно применяются в комплексе. При этом использование одного метода зачастую обусловливает применение другого (других). Во многих случаях исследование оружия и следов его применения просто невозможно без применения общих технико-криминалистических методов, заимствованных из материнских наук (фотографические, микроскопические, профилометрические, химические, кибернетические методы и др.), а также специальных методов, т.е. основанных на научных положениях, выработанных криминалистическим учением об оружии и следах его применения, способах решения конкретных типовых задач.

2.2. Возникновение, этапы становления и тенденции развития криминалистического учения об оружии
и следах его применения

Процесс становления криминалистического учения об оружии и следах его применения как отрасли криминалистической техники занял достаточно длительный временной промежуток. Впервые гипотеза о процессе формирования и содержании криминалистического оружиеведения (отрасли криминалистической техники) была выдвинута В.М.Плескачевским в 1990 году.

Безусловно, предложенная В.М.Плескачевским идея изучения различных видов оружия в рамках одного криминалистического учения об оружии и следах его применения (криминалистического оружиеведения) заслуживает одобрения и является значительным шагом вперед. Попытки изучения отдельных видов оружия (в частности, огнестрельного и холодного) в рамках одного криминалистического исследования предпринимались и ранее (хронология этих попыток будет рассмотрена нами ниже). Однако тогда они не привели к логическому завершению идеи — формированию единого криминалистического учения об оружии и следах его применения. В.М.Плескачевский по этому поводу правильно заметил, что “отсутствие методического обоснования интеграционных связей внутри отрасли “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения“, а также отказ от попыток разработки криминалистического понятия оружия и его классификаций очевидно привело к некоторому отходу назад в развитии структуры “Криминалистической техники“, как раздела науки и учебной дисциплины “Криминалистика“.

Гипотезе о криминалистическом учении об оружии и следах его применения предшествовали периоды накопления и консолидации определенной суммы знаний, послуживших впоследствии исходной базой для формирования названной теории. Если процесс становления криминалистического учения об оружии и следах его применения рассматривать в широком плане (т.е. с момента накопления исходного эмпирического материала, начала его научного осмысления и до формирования частной криминалистической теории), то в нем, на наш взгляд, можно выделить три этапа:

1) этап возникновения, накопления эмпирического материала и формирования на его основе отдельных теоретических построений, лежащих в основе криминалистического исследования различных видов оружия: огнестрельного, холодного, некоторых образцов метательного, минновзрывного, пневматического (вторая половина 19 в. — начало 1970-х г.г.);
2) этап консолидации различных направлений исследования оружия в одно, т.е. этап объединения отдельных теоретических построений, предшествующих созданию частной криминалистической теории (начало 1970 — середина 1990 г.г.);
3) этап возникновения и становления учения об оружии и следах его применения как частной криминалистической теории и формирования в рамках ее отдельных теоретических положений криминалистического исследования вновь возникающих видов оружия (середина 1990-х годов — по настоящее время).

Исторически сложилось так, что первые научные разработки в области криминалистического исследования оружия и следов его применения были посвящены огнестрельному. Именно судебно-баллистические исследования положили начало процессу становления криминалистического учения об оружии и следах его применения. Вообще накопление первичного эмпирического материала, необходимого для научной разработки основ криминалистического исследования оружия, по сути, стало происходить с момента создания и освоения его человеком. В частности, приобретались знания о принципах конструирования различных видов и образцов оружия, сведения о их технических данных, способах эффективного применения и др. Так, потребность в создании более эффективного оружия дистанционного поражения (метательного, огнестрельного) побуждала в разное время многих ученых обращаться к изучению закономерностей полета снаряда в воздухе. По мнению многих исследователей, первыми в этом плане принято считать исследования великого ученого древности — Архимеда. Эти исследования положили начало созданию военной науки — баллистики. Впоследствии, с появлением огнестрельного оружия, развитию названной науки был дан значительный импульс. Одними из первых научных исследований, внесшими существенный вклад в становление баллистики, явились такие труды, как “Опытное исследование формы траектории снаряда и основных зависимостей между начальными условиями полета снаряда и его дальностью“, “Опытное исследование явления отдачи при выстреле“ (Леонардо да Винчи, 1452-1519 г.г.); “Новая наука“, “Различные изыскания и изобретения, относящиеся к артиллерии“ (Николо Фонтана-Тартелья, 1500-1557 г.г.); “Математические доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки, относящейся к механике и местному движению“ (Галилео Галилей, 1564-1642 г.г.); “О движении тяжелых тел“ (Торричелли, 1608-1647 г.г.) и др. В 1513 г. в Западной Европе уже начинают готовить артиллеристов. В это и более позднее время появляется целая плеяда одаренных оружейников, заложивших основы конструирования оружия.

Наряду с оружием подвергаются исследованиям и следы его применения, в частности, огнестрельные повреждения, остатки выстрела и взрыва. Однако вплоть до середины 19 в. какой-либо научно разработанной методики решения вопросов исследования оружия и следов его применения еще не существовало. Описывавшиеся в литературе случаи успешного (для того времени) решения вопросов криминалистического исследования оружия трактуются как удача либо счастливое стечение обстоятельств. Накопленные факты предстояло еще сделать фактами науки. С этого момента, в сущности, и начинается процесс становления криминалистического учения об оружии и следах его применения.

Первыми отечественными работами, посвященными научному осмыслению накопленного эмпирического материала с целью выработки научно обоснованных подходов к решению отдельных вопросов криминалистического исследования оружия (огнестрельного) и следов его применения, явились публикации российских судебных медиков Н.Щеглова, И. Милотворского, Н. Москалева.

Так, Н.Щеглов в своем труде осветил все существовавшие в то время виды огнестрельного оружия, типы снарядов и сущность происходивших при выстреле из огнестрельного оружия процессов. Уже тогда им главное внимание уделялось выявлению признаков, которые можно было бы положить в основу экспертного исследования оружия и снарядов.

Названная работа интересна еще и тем, что в ней Н.Щеглов в принципе приводил к мысли о возможности установления конкретного экземпляра оружия по следам на пулях, выстреленных из нарезного ствола. Эту мысль впоследствии различными путями пытались подтвердить и некоторые зарубежные исследователи: Лакассаль (1889 г.), Пауль Езерик (1898 г.), Рихард Коккель (1905 г.) и др.

Достаточно полное и систематизированное (для того времени) изложение сведений об оружии и следах выстрела на предметах содержит известная работа одного из основателей криминалистики, Ганса Гросса — “Руководство для судебных следователей как система криминалистики“ (1898 г.). Тем самым было положено начало рассмотрению в фундаментальных работах, посвященных раскрытию и расследованию преступлений, вопросов криминалистического исследования оружия и следов его применения.

Начало 20 века характеризовалось рядом научных разработок в области криминалистического исследования оружия (преимущественно огнестрельного) и следов его применения. Отметим наиболее заметные из них.

В 1913 г. французским криминалистом Бальтазаром в журнале “Архивы уголовной антропологии и судебной медицины“ опубликовано сообщение о идентификационной значимости следов бойка ударника, патронного упора и зацепа выбрасывателя на стрелянной гильзе, а также их отличии от одноименных следов, отстрелянных в других моделях и экземплярах оружия. Это сообщение привело многих криминалистов к мысли о необходимости научных разработок по проблеме идентификации огнестрельного оружия по следам на гильзах и пулях. В России названные разработки впервые были изложены в 1915 г. С.Н.Трегубовым в работе “Основы уголовной техники“.

Впоследствии эти исследования были подтверждены американцем Ч.Уэйтом, проведшим колоссальную работу по сбору и систематизации сведений о конструктивных характеристиках огнестрельного оружия и следах, оставляемых им на пулях. В частности, исходя из анализа собранных им сведений и результатов исследования технологии промышленного производства огнестрельного оружия, он пришел к выводу о индивидуальности каждого экземпляра ствола оружия.

Наряду с ним существенный вклад в решение вопросов идентификации огнестрельного оружия по следам на пулях и гильзах внесли К.Годдард, Ф. Грейвелл, Д. Фишер, Г. де Рештэ, О.Мецгер, А.Брюнинг, Ф. Петруски и др.

В целом в 1920-30-е г.г. научные исследования велись по пути накопления и систематизации данных об огнестрельном оружии и оставляемых им следах на гильзах, пулях, пораженных преградах; разработки вопросов идентификации огнестрельного оружия по следам на гильзах и пулях, установления обстоятельств его применения по следам выстрела; разработки различных научно-технических средств и методов решения некоторых частных задач экспертного исследования оружия и следов его применения. В этот период времени некоторые из названных вопросов рассматривались в работах известных отечественных криминалистов — И.Н.Якимова, Н.С.Бокариуса, С.Н. Матвеева, Н.М.Зюскина, А.Д. Хананина и др.

Постепенно происходило накопление практического опыта, подготовка научных кадров и закладка научных основ судебно-баллистической экспертизы.

Закономерным итогом отмеченных процессов явилось также формирование самостоятельной отрасли криминалистической техники — судебной баллистики. “Заслуга сведения в определенную систему всех накопленных в этой области знаний, — справедливо отметил И.Ф.Крылов, — принадлежит видному советскому судебному медику и криминалисту проф. В.Ф.Червакову“. В 1937 г. им была опубликована работа “Судебная баллистика“, в которой систематизировался огромный материал, послуживший основой для научной разработки вопросов исправности и пригодности для стрельбы огнестрельного оружия, идентификации его по следам на пулях и гильзах, установления расстояния и направления выстрела. В.Ф.Черваков впервые в отечественной литературе использовал термин “судебная баллистика“. И с этого года практически во все учебники криминалистики, издававшиеся в нашей стране, стала включаться глава, посвященная судебной баллистике.

В довоенный период, наряду с формированием методик экспертного исследования огнестрельного оружия и следов его применения, также разрабатываются способы и приемы исследования названных объектов в рамках следственных действий.

Особенно успешно новая отрасль криминалистической техники развивалась в течение трех послевоенных десятилетий. В этот период глубокому исследованию подверглись многие проблемы судебной баллистики, началось ее деление на отдельные направления исследований. Результаты этой работы нашли отражение в трудах Б.М.Комаринца, С.Д.Кустановича, Ю.М.Кубицкого, Н.П.Косоплечева, Б.Н.Ермоленко, А.И.Устинова, Е.И.Сташенко и др.

В последние годы вполне сложившаяся отрасль криминалистической техники трудами многих отечественных ученых-криминалистов и практиков стала систематизированной областью научных знаний, отвечающей современным требованиям борьбы с преступностью. Наряду с названными, здесь следует отметить большой вклад в развитие судебной баллистики таких ученых, как Т.В.Аверьянова, В.С.Аханов, И.А.Дворянский, И.В. Виноградов, В.Ф.Гущин, А.Г.Егоров, Д.М.Закутский, А.И.Каледин, Ю.Г.Корухов, В.М.Плескачевский, В.Н.Ладин, Г.А.Самсонов, М.А.Сонис, Л.Ф.Саврань, В.В.Филиппов, Л.М.Эйдлин и др.

Нами уже отмечалось, что исторически первые виды оружия — холодное и метательное — гораздо раньше (относительно огнестрельного) стали использоваться в преступных целях. Однако длительное время способы и приемы их исследования рассматривались в рамках проведения следственных и судебных действий. Подтверждением этого являются различные издания работы Ганса Гросса “Руководство для судебных следователей“. Так, в “Руководстве к расследованию преступлений“, являющемся переводом с 6-го немецкого издания, переработанного и дополненного И.Н.Якимовым, содержится глава VII “Об оружии“, в которой, наряду с огнестрельным, рассматривается также “ударное, колющее и режущее оружие“ и даются отдельные рекомендации о действиях на месте преступления, где применялось названное оружие.

В нашей стране активизация изучения холодного оружия, а также отдельных образцов метательного с целью разработки методики их экспертного исследования начинается с выходом 29 марта 1935 г. Постановления ЦИК и СНК СССР “О мерах борьбы с хулиганством“. Учеными-криминалистами предпринимаются попытки по разрешению проблемы распознавания и оценки объектов, относимых к категории холодного оружия, разработки методики его исследования. На первых порах “криминалистика же не была готова дать какие-либо научно обоснованные данные в этом плане“. Только к концу 1940-х годов формулируется первое понятие холодного оружия. Оно было предложено Н.В.Терзиевым в 1948 году.

В 1950-е годы холодное оружие, отдельные образцы метательного и следы их применения привлекают внимание уже целого ряда ученых-криминалистов и практиков. Продолжается начатая Н.В.Терзиевым работа по определению понятия холодного оружия, а также по разработке вопросов его криминалистического (включая и экспертное) исследования.

На наш взгляд, пик научных разработок по проблемам криминалистического исследования холодного и отдельных образцов метательного оружия, а также следов их применения приходится на 1960 –1970-е г.г. В этот период получила разрешение начатая еще в 1950-х годах дискуссия о том, нужны ли специальные познания при решении вопроса об относимости исследуемых предметов к холодному оружию, уточнялось понятие холодного оружия и система его классификации, более детально прорабатывались вопросы, связанные с назначением и производством криминалистической экспертизы холодного оружия, серьезное внимание уделялось разработке криминалистического исследования холодного оружия, методик его экспертного исследования, включая особенности оценки некоторых образцов национального холодного оружия. Наиболее полное отражение вопросы криминалистического исследования холодного, некоторых образцов метательного оружия и следов их применения получили в трудах А.С.Подшибякина. Им в 1975 году впервые высказывается гипотеза о создании криминалистического учения о холодном оружии. Это явилось своеобразным итогом всех предшествующих исследований, посвященных проблеме криминалистического изучения холодного оружия и следов его применения.

В целом можно констатировать, что в начале 1970-х годов были сформулированы научные основы криминалистического исследования холодного оружия, разработана методика проведения криминалистической экспертизы названного вида оружия. При этом следует отметить, что в рамках криминалистического исследования холодного оружия были освещены и вопросы исследования отдельных образцов метательного оружия.

В последующие годы научные работы по указанной проблеме велись в основном в направлении совершенствования общей методики экспертного исследования холодного и определенных образцов метательного оружия. Параллельно с этим осуществлялась также разработка отдельных методик криминалистического исследования вновь появляющихся в криминалистической практике разновидностей холодного и метательного оружия.

С использованием в преступных целях минновзрывного оружия (т.е. взрывных устройств и их обязательного конструктивного элемента — заряда ВВ) возникла потребность в научной разработке вопросов его криминалистического исследования. Естественно, исходной базой для формирования научных основ криминалистического исследования этого вида оружия явился эмпирический материал, накапливавшийся в течение длительного времени.

В криминалистической литературе первые случаи описания ВВ встречаются в трудах Г. Гросса. В целом же в нашей стране до начала Великой Отечественной войны сколько-нибудь заметных работ по криминалистическому исследованию ВУ, ВВ и следов их применения не отмечалось. В начальный период войны со значительным увеличением в практике работы правоохранительных органов различного рода ВУ и ВВ наблюдается активизация их исследований. “Использованная терминология, стиль изложения данных, — по мнению И.Д. Моторного, — с полным правом позволяет считать это первыми технико-криминалистическими исследованиями ВВ и ВУ“.

В послевоенный период (до конца 1950-х годов) работы в указанном направлении в основном носили закрытый характер и проводились структурами госбезопасности и, прежде всего, в рамках расследования диверсий. В конце 1950-х годов в зарубежной и отечественной криминалистической литературе появляются публикации, посвященные вопросам криминалистического исследования ВВ, ВУ, следов их применения и использования их результатов в практике раскрытия и расследования преступлений. Затем, как справедливо заметил В.М.Плескачевский, “долгое время в криминалистической литературе тема исследований взрывных устройств и следов взрыва оказалась практически закрытой“. Однако с накоплением практического материала проблема криминалистического исследования ВУ, ВВ, следов их применения все более обострялась. И, наконец, с начала 1970-х годов названной проблеме начинает уделяться должное внимание: разрабатываются методические рекомендации по работе с ВУ, ВВ и следами их применения в рамках проведения следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий при раскрытии и расследовании определенных категорий преступлений, а также активно формируются методики судебно-экспертного исследования указанных объектов. Активность научных разработок в этом направлении позволила А.Р.Шляхову в 1979 году заметить, что “в структуре судебно-баллистической экспертизы в настоящее время формируется новый (четвертый) вид — исследование взрывчатых веществ и специальных взрывных устройств“.

Таким образом, к середине 1970-х годов криминалистическое исследование ВУ, ВВ и следов их применения сформировалось в самостоятельное направление, и началась разработка его теоретических основ.

Конструктивная близость огнестрельного и пневматического оружия обусловливала рассмотрение вопросов криминалистического исследования последнего в рамках “Судебной баллистики“. Немаловажное значение имел и тот факт, что пневматическое оружие сравнительно редко использовалось в качестве средства совершения преступления и во многих случаях служило лишь основой для изготовления (в основном путем его переделки) огнестрельного оружия.

Случаи криминального использования пневматического оружия заставили судебных медиков и криминалистов обратиться к проблеме криминалистического исследования этого вида оружия, а также следов его применения. Как показывает анализ криминалистической литературы, к решению названной проблемы в криминалистике приступили сравнительно поздно. Одной из первых отечественных работ в этом направлении явилась статья И.В.Макарова и Б.С.Касаткина, опубликованная в 1962 г. Более глубокую проработку вопросы криминалистического исследования пневматического оружия получили в 1971 году в работе В.В.Ефремова, М.Э.Портнова, А.И. Устинова и В.В.Филиппова “Криминалистическое исследование пневматического оружия“. В ней авторы сформулировали методические основы криминалистического исследования объектов с целью установления их относимости к оружию, использовав при этом поражающие характеристики снаряда, выпущенного из пневматического оружия, принятые в судебной баллистике применительно к огнестрельному оружию. Наряду с этим в работе изложены конструктивные схемы пневматического оружия, приведена его классификация по различным основаниям, освещены наиболее распространенные модели пневматических пистолетов и винтовок. Изложенный в пособии материал позволяет говорить о том, что в начале 1970-х годов было сформировано еще одно направление в криминалистическом исследовании оружия — исследование пневматического оружия и следов его применения.

Как известно, в криминальных целях наряду с оружием в качестве средства совершения преступления используются и разного рода устройства, предметы, конструктивно и (или) функционально подобные исторически сложившимся видам оружия. В теории и практике криминалистики рассматриваемого нами периода какие-либо специальные методики по их исследованию не разрабатывались. Распознавание и оценка таких объектов обычно проводилась с использованием методических рекомендаций, разрабатывавшихся в свое время применительно к исследованию того или иного исторически сложившегося вида оружия, к которому изучаемый объект был ближе всего в конструктивном и (или) функциональном плане. Так, практика исследования самодельного огнестрельного оружия и боеприпасов к нему свидетельствует, что для их изготовления нередко использовались конструктивно и (или) функционально близкие им устройства промышленного или хозяйственно-бытового назначения: ракетницы и сигнальные (осветительные) патроны к ним; стартовые (сигнальные) пистолеты и револьверы; строительно-монтажные пистолеты и патроны к ним; ружья и пистолеты для подводной охоты; аппараты для забоя скота и патроны к ним и т.п. Перечисленные объекты применялись в криминальных целях и без переделки или приспособления. В подобных случаях для их исследования наряду с нормативно-технической документацией, регламентирующей их выпуск и эксплуатацию, обычно использовались и разработанные в криминалистике методические рекомендации по отнесению объекта к огнестрельному оружию. В криминалистической литературе можно встретить публикации, указывающие на необычные случаи использования названных объектов в криминальных целях, в которых не ставилась цель разработки методики их криминалистического исследования.

На рубеже 1960-1970-х г.г. наметилась тенденция консолидации (объединения) различных направлений криминалистического исследования оружия в одно. Первая попытка изучения огнестрельного и холодного оружия в рамках одного криминалистического исследования была предпринята В.С.Ахановым в 1969 году. Подготовленная им глава для учебника криминалистики называлась “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения“. Однако такое объединение представляло тогда чисто механическое соединение разделов, посвященных исследованию огнестрельного и холодного оружия. Причем сам автор и не отрицал этого.

Идея расширения сложившейся к тому времени отрасли криминалистической техники “Судебная баллистика“ путем включения в нее вопросов криминалистического исследования других видов оружия (в частности, холодного) и изменения самого названия отрасли на “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения“ не осталась незамеченной. Так, в 1971 году для учебных заведений МВД СССР издается “Программа по криминалистике“, где содержится тема “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения“. Объединительные тенденции наблюдаются и в других изданиях. В учебнике криминалистики для средних юридических учебных заведений, изданном в 1974 году, содержится глава “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения (судебная баллистика)“, подготовленная В.Т. Никитовым. Как видно, над новым названием отрасли еще продолжает довлеть старое — “Судебная баллистика“. Содержание отрасли также продолжает оставаться прежним: соединение разделов, посвященных исследованию огнестрельного и холодного оружия, без указания на интеграционные процессы, присущие исследованию различных видов оружия. Аналогичная картина наблюдается и в учебнике криминалистики, изданном в 1979 году для специальных средних учебных заведений: глава, подготовленная Ф.П.Совой, также называется: “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения (судебная баллистика)“. Годом раньше вышел учебник криминалистики для вузов МВД СССР, содержавший главу с более широким названием: “Криминалистическое исследование оружия, подобных ему устройств и их следов“ (подготовлена В.С.Ахановым). Несмотря на такую заявку в названии отрасли, ее содержательная часть мало чем отличалась от прежних, уже названных нами изданий.

В 1985 году предпринимается попытка изменить устоявшееся название отрасли криминалистической техники “Судебная баллистика“ на “Криминалистическая баллистика и ее практическое использование в раскрытии и расследовании преступлений“. При этом в качестве объектов исследования предлагаемой отрасли, наряду с огнестрельным и холодным оружием, включаются и взрывные устройства. Смещение акцента на важность исследования боеприпасов в рамках названной отрасли криминалистической техники усматривается в новой редакции названия главы: “Криминалистическое исследование оружия, боеприпасов и следов их применения“, подготовленной Ю.Г.Коруховым и содержащейся в учебнике криминалистики для средних юридических учебных заведений, вышедшем в 1986 году.

Тенденция расширительного толкования “Судебной баллистики“ как в названии, так и ее содержании характерна в этот период не только для соответствующих разделов некоторых программ и учебников по криминалистике, но и отдельных учебных пособий, научных исследований. Отмеченные тенденции послужили своеобразным “сигналом“ для интеграционных процессов в структуре криминалистического исследования оружия и следов его применения. Так, в 1988 году В.М. Плескачевский выдвинул гипотезу о существовании в криминалистике комплекса объектов, объединяемых криминалистическим понятием оружия, и предложил в корне изменить традиционный подход к решению проблемы оружия. В частности, он писал: “Традиционный подход к решению проблем оружия всегда базировался на раздельном, практически изолированном анализе огнестрельного и холодного оружия, следов их действия. Однако в настоящее время важным (но не единственным) доводом о необходимости комплексного подхода к проблемам оружия является то, что потребности судебно-следственной практики в исследовании разнообразных предметов, используемых для поражения человека, не обеспечены надежными теоретическими основами и методическими рекомендациями“.

На наш взгляд, отмеченная работа явилась наиболее убедительным и завершающим аргументом о необходимости объединения различных направлений криминалистического исследования оружия в одно и, по сути, дала “старт“ этапу возникновения и становления учения об оружии и следах его применения как частной криминалистической теории и формирования в ней отдельных теоретических положений криминалистического исследования вновь возникших видов оружия.

Развивая названную гипотезу, В.М. Плескачевский в 1990 году предложил в разделе “Криминалистическая техника“ создать отрасль, занимающуюся методами обнаружения, изъятия и исследования различных конструктивных видов оружия и следов его применения, и назвать ее “Криминалистическое оружиеведение“. “Нам представляется, — отмечал он, — что в науке “Криминалистика“ настоятельно требуется жизнью создание отрасли “Криминалистическое оружиеведение“, которое помимо “общих вопросов“ должно включать разделы: судебная баллистика, исследование холодного оружия, судебная пиротехника (исследование взрывных устройств), исследование метательного неогнестрельного оружия, методические основы исследования новейших конструктивных видов оружия“.

Образование любой новой отрасли “Криминалистической техники“ как раздела науки и дисциплины “Криминалистика“ начинается, как известно, с накопления, систематизации и обобщения необходимой суммы знаний о строго определенной совокупности явлений, связанных между собой органически, т.е. с формирования частной криминалистической теории (в данном случае — учения об оружии и следах его применения). Идея создания криминалистического учения об оружии и следах его применения как новой интегративной отрасли криминалистической техники нашла больше сторонников, чем противников.

На наш взгляд, одной из первых серьезных заявок на существование в рамках науки и дисциплины “Криминалистика“ новой отрасли явилось издание в 1994 году в Волгограде учебника криминалистики, содержащего главу “Криминалистическое оружиеведение“. Авторы названной главы В.М. Плескачевский, А.Ф. Волынский и А.Г. Егоров впервые для подобного рода работ рассмотрение различных направлений криминалистического исследования оружия предваряют изложением обобщающего вопроса — § 1 “Понятие и система криминалистического оружиеведения“. В частности, в нем приводится определение криминалистического оружиеведения, а также формулируется взгляд на составляющие его разделы (отрасли): криминалистическую баллистику; криминалистическое исследование холодного оружия; криминалистическое взрывоведение.

В 1990-х годах уже явно наблюдается тенденция объединения различных направлений криминалистического исследования оружия в одно. Здесь можно выделить два аспекта.

Отдельные работы с объемным названием еще продолжают представлять собой чисто механическое соединение разделов, посвященных исследованию различных видов оружия. Для них по-прежнему характерно противоречие между заявкой в названии и раздельным подходом к рассмотрению различных видов оружия.

Наряду с этим появляется ряд работ учебно-методического и научно-исследовательского плана, в которых предпринимаются попытки методического обоснования интеграционных связей внутри формирующейся отрасли.

Наиболее заметной явилась монография В.М.Плескачевского “Оружие в криминалистике. Понятие и классификация“, изданная в 1999 году. Эта работа внесла существенный вклад в становление теоретических основ криминалистического учения об оружии и следах его применения. В частности, в ней были изложены общие методические подходы к изучению проблемы оружия в криминалистике, сформулировано понятие оружия, даны системы его классификаций, явившиеся базисными положениями для формирования частной криминалистической теории и получившие дальнейшее развитие в ряде других работ.

Для окончательного формирования теоретических основ криминалистического учения об оружии и следах его применения еще потребуются значительные усилия ученых-криминалистов. И здесь одним из наиболее спорных моментов, на наш взгляд, явится определение места названного учения в системе криминалистики, его наименование и структура.

Третий этап характеризовался не только разработкой теоретических основ криминалистического учения об оружии и следах его применения, но и формированием в его рамках научных и методических основ исследования появлявшихся в этот период времени новых видов и образцов оружия.

Прежде всего продолжалась работа по разработке научно-методических основ криминалистического исследования метательного оружия как отдельного вида. Работа в этом направлении особенно активизировалась с выходом Закона РФ “Об оружии“ от 13.11. 1996 г. На базе методических рекомендаций по работе с некоторыми образцами метательного оружия, разработанными ранее в рамках криминалистического исследования холодного оружия, происходило формирование научно-методических основ изучения метательного оружия как отдельного вида. Среди наиболее заметных научных исследований в этом направлении следует выделить диссертации А.С.Винниченко и Д.С.Коровкина.

На этот же период приходятся наиболее активные исследования нового для формирующейся отрасли вида оружия — газового. Эти исследования внесли существенный вклад в разработку методических основ его изучения.

Закладывались также основы криминалистического исследования некоторых нетрадиционных видов оружия. Вообще формирование в рамках учения об оружии и следах его применения как частной криминалистической теории научных положений и разработка на их основе методик криминалистического исследования (в том числе и судебно-экспертного) нетрадиционных (вновь появляющихся) видов оружия на ближайшее будущее, по нашему мнению, следует рассматривать в качестве основной тенденции развития изучаемой нами частной криминалистической теории.

2.3. Структура криминалистического учения об оружии и следах его применения как отрасли криминалистической техники. Его место в системе науки криминалистики

В настоящее время в криминалистической литературе не сложилось единого названия формирующейся отрасли как раздела криминалистики и учебной дисциплины. Высказанное В.М.Плескачевским в 1990 году предложение именовать новую отрасль криминалистической техники “криминалистическим оружиеведением“ не получило всеобщего признания. Так, Р.С.Белкин в принципе не возражая против интегративного характера формирующейся отрасли криминалистической техники, был против того, чтобы называть ее “криминалистическим оружиеведением“. Он писал: “В соответствии с принятой терминологией в структуре криминалистической техники и соответственно в учебных программах и учебниках различают такие отрасли криминалистической техники, как исследование оружия, боеприпасов и следов их применения и исследование документов. Изложению их содержания, т.е. путей и средств решения практических задач расследования преступлений, совершенных с использованием оружия или документов, предшествует сообщение некоторых справочных сведений об оружии, его классификации, устройстве, механизме действия и, главное, следах действия; о понятии и классификации документов и способов их изготовления, и также — о признаках этих способов и подделки. Можно ли считать, что эти справочные сведения исчерпывают собой содержание оружиеведения и документологии, даже если признать существование этих наук? Разумеется, нет“.

С некоторой долей настороженности к названию “криминалистическое оружиеведение“ относится и Н.П. Яблоков. В частности, он отмечает: “Однако это название — “криминалистическое оружиеведение“ — еще не закрепилось в понятийном аппарате криминалистики, и поэтому в данном учебнике и главе не используется“.

Свое видение названия новой отрасли криминалистической техники ранее излагалось и нами.

В научных публикациях можно встретить и другое название — “криминалистическая армалогия“.

Тем не менее, в некоторых учебниках и учебных пособиях по криминалистике соответствующая глава в разделе “Криминалистическая техника“ называлась “Криминалистическое оружиеведение“. Интересно отметить, что в одном из последних учебников по криминалистике (Криминалистика: Учебник /Под ред. проф. А.Г.Филиппова. — М.: Юриспруденция, 2000, с. 63-74) В.М.Плескачевский главу 6 называет “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения (криминалистическое оружиеведение)“. На наш взгляд, помещение названия “Криминалистическое оружиеведение“ в скобки весьма примечательно и свидетельствует о приоритетности наименования “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения“ для обозначения соответствующей отрасли криминалистической техники. Видимо, В.М.Плескачевский не мог не обратить внимания на то, что название “криминалистическое оружиеведение“ не лишено определенных изъянов и еще не стало общепризнанной категорией в понятийном аппарате науки криминалистики. Подтверждением высказанного нами предположения служат факты иного названия соответствующей отрасли криминалистической техники в ряде учебников и учебных пособий по криминалистике. По нашему мнению, в них правильно делается акцент на традиционный подход к названию отраслей криминалистической техники через указание на словосочетание: “Криминалистическое исследование“, которое наиболее полно отражает содержание (средства и пути и решения практических задач раскрытия и расследования преступлений) соответствующей отрасли.

Действительно, в названии “криминалистическое оружиеведение“ усматривается явная однобокость, “крен“ в сторону исследования самого оружия, но не следов его применения. Между тем, вполне очевидно, что криминалистов интересует оружие не само по себе, а, в основном, следы его применения. Достаточно лишь краткого исторического экскурса, чтобы убедиться в том, что, например, становление “судебной баллистики“ началось не с момента появления огнестрельного оружия, а со времени его использования в преступных целях и необходимости научного исследования следов его применения. Как известно, первыми исследованиями в области судебной баллистики были исследования огнестрельных повреждений. Поэтому вполне логично, что интерес криминалистов к оружию проявляется, прежде всего, как к следообразующему объекту. Думается, что такой подход традиционен для подавляющего большинства объектов криминалистического исследования, в особенности, криминалистической экспертизы.

Конечно, название “криминалистическое оружиеведение“ подкупает своей лаконичностью. Практика показала, что в обиходе наиболее употребимыми и живучими нередко оказываются лаконичные наименования разделов и отраслей криминалистики (например, трасология, почерковедение и т.п.). Понимая некоторую условность наименования “криминалистическое оружиеведение“, все же следует отметить, что оно не отражает сути обозначаемой им отрасли криминалистической техники. С одной стороны, в нем отсутствует указание на “следоведческий“ аспект, с другой, — использование в криминалистике некоторых данных оружиеведения еще не означает, что оно автоматически становится криминалистическим и, тем более, должно претендовать на обозначение всей отрасли криминалистической техники. Очевидно, здесь следует сохранить, как образно сказал Р.С.Белкин, “разумный научный консерватизм“.

При уточнении названия рассматриваемой нами отрасли криминалистической техники нужно сделать одно замечание. Зачастую в ее название, кроме оружия и следов его применения, выносят боеприпасы, взрывчатые вещества (ВВ) и взрывные устройства (ВУ). Думается, что это излишне. Известно, что ВУ исторически возникли как разновидность оружия (минновзрывного) и в качестве такового используются в криминальных целях. При этом ВВ, составляя заряд ВУ (боеприпаса), являются лишь обязательным конструктивным элементом минновзрывного оружия. Конечно, в преступных целях ВВ могут применяться и в виде конструктивно оформленных зарядов в совокупности со средствами взрывания, что опять-таки позволяет и здесь рассматривать их безкорпусными ВУ как разновидности минновзрывного оружия.

Исходя из изложенного, представляется наиболее оптимальным (с сохранением традиционного подхода) следующее название новой интегративной отрасли криминалистической техники — “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения“.

Не менее дискуссионными в настоящее время являются также вопросы структуры криминалистического учения об оружии и следах его применения как отрасли криминалистической техники и его места в системе науки криминалистики. При всей взаимосвязанности этих вопросов нам представляется целесообразным начать изложение с места криминалистического учения об оружии и следах его применения в системе науки криминалистики ввиду его приоритетности.

Учение об оружии и следах его применения как частная криминалистическая теория представляет собой системообразующую сумму знаний, лежащую в основе отрасли криминалистической техники “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения“. Нами уже отмечалось, что названное учение имеет свой предмет, объект (объекты) и метод, характеризуется самостоятельностью, целостностью структуры и общностью группы предметов исследования. Однако некоторые ученые-криминалисты до сих пор пытаются “не замечать“ этого и под различными обоснованиями взамен единого, цельного учения об оружии и следах его применения предлагают серию отдельных теоретических построений, на наш взгляд, ошибочно представляя их в качестве самостоятельных частных криминалистических теорий, причем некоторые из них даже с заявкой на роль самостоятельной отрасли криминалистической техники. Например, в последние годы в отдельных работах (преимущественно научного характера) по рассматриваемой нами проблематике заявлено “о рождении“ ряда новых частных криминалистических теорий (учений): о холодном, метательном неогнестрельном, газовом оружии, криминалистической взрывотехнике. Р.С.Белкин справедливо заметил по этому поводу: “Теории “открываются“ чуть ли не в каждой диссертации“.

Нам представляется, что говорить о существовании криминалистических учений о холодном, метательном неогнестрельном, газовом оружии и криминалистической взрывотехнике преждевременно. Данное обстоятельство, безусловно, ни в малейшей степени не умаляет заслуг авторов в проделанной ими работе по разработке научных и методических основ криминалистического исследования названных видов оружия. Строго говоря, подобного рода научные разработки и составляют основу криминалистического учения об оружии и следах его применения. Однако для того, чтобы претендовать на роль частных криминалистических теорий, они должны объективно отвечать определенным принятым в науке требованиям.

Р.С.Белкин указывал: “Между обобщением и построением частной криминалистической теории есть еще одно звено — создание, выдвижение отдельного теоретического построения, относящегося к одному или группе однородных фактов и отличающихся от частной теории, таким образом, меньшей степенью общности. … Отдельное теоретическое положение может играть двоякую роль при формировании частных криминалистических теорий. Во-первых, оно может стать элементом, “кирпичиком“ в системе других теоретических положений, объединяемых в теорию, и в таком качестве — элементом частной криминалистической теории …“.

Отвечают ли указанным требованиям частной криминалистической теории предлагаемые криминалистические учения о холодном, метательном неогнестрельном и газовом оружии, а также криминалистической взрывотехнике? Безусловно, нет. Они отличаются меньшей степенью общности и могут рассматриваться лишь в качестве отдельных теоретических положений, т.е. элементов, “кирпичиков“ в системе других теоретических положений, объединяемых в теорию, в данном случае — в криминалистическое учение об оружии и следах его применения. Исходя из сути, а также смысла и назначения частной криминалистической теории, вполне закономерным является формирование единого криминалистического учения об оружии и следах его применения, представляющего собой самостоятельную отрасль криминалистической техники, а не искусственное конструирование многочисленных криминалистических учений для каждого вида оружия или поражающего устройства. Если следовать логике сторонников формирования криминалистических учений для каждого вида оружия или поражающего устройства, то уже сейчас можно “открыть“ около десятка теорий, например, о холодном, метательном, огнестрельном, пневматическом, газовом, электрическом, минновзрывном и других видах оружия. Не многовато ли для криминалистики?

Есть и другая сторона проблемы. Как показывает практика, обычно каждая вновь “открытая“ теория пытается претендовать в криминалистике и на “подобающее“ ей место, т.е., как минимум, быть самостоятельной отраслью того или иного раздела криминалистики. Трудно представить себе, сколько новых отраслей появится тогда в разделе “Криминалистическая техника“.

Исходя из этих посылок, нам представляется нецелесообразным выделять в качестве самостоятельной отрасли криминалистической техники “Криминалистическую взрывотехнику“.

Впервые выделить ее в самостоятельную отрасль предложили в 1982 году З.И.Кирсанов и Л.Летоштяк. Эта идея была поддержана и Е.Н. Тихоновым. В некоторых более поздних работах криминалистическая взрывотехника продолжает рассматриваться как самостоятельная отрасль криминалистической техники. Наиболее развернутая позиция по данной проблеме изложена И.Д.Моторным. Однако большинство авторов идею выделения криминалистической взрывотехники в самостоятельную отрасль не поддержали и вопросы криминалистического исследования ВУ и ВВ продолжили рассматривать в рамках интегративной отрасли криминалистической техники — “Криминалистическое исследование оружия и следов его применения“. Такая точка зрения представляется нам наиболее предпочтительной. Во-первых, ВУ исторически возникли как один из видов оружия (минновзрывного). Во-вторых, Федеральный Закон “Об оружии“, которым руководствуются в теории и практике криминалистических исследований, дает собирательное понятие оружия, под которое подпадают и ВУ. Поэтому всякие попытки произвольного вычленения какого-то одного, пусть специфического вида оружия, из исторически сложившейся системы оружия и “конструирование“ под выделенный вид оружия частной криминалистической теории с “правом“ на самостоятельную отрасль криминалистики, на наш взгляд, носят искусственный характер.

Наиболее оптимальным решением проблемы нам представляется рассмотрение комплекса вопросов криминалистического исследования минновзрывного оружия в рамках единого учения об оружии и следах его применения (как отрасли криминалистической техники) в самостоятельном разделе: “Криминалистическое исследование минновзрывного оружия и следов его применения“.

В криминалистической литературе это направление исследований помимо “Криминалистической взрывотехники“ отдельные авторы предлагают называть также “Криминалистическим взрывоведением“. На наш взгляд, термины “взрывотехника“, “взрывоведение“ обозначают определенную отрасль знаний, а именно: науку о взрывах, технике их проведения. Криминалистов же интересует лишь определенная часть сведений из этой области знания. И только поэтому распространять название всей области знания на соответствующее направление исследования оружия в криминалистике вряд ли правомерно. Кроме того, приведенные термины не отражают содержания обозначаемого раздела криминалистической техники.

Криминалистическое исследование оружия и следов его применения как отрасль криминалистической техники тесно связано с другими ее отраслями, в частности, трасологией, криминалистической фотографией (видеозаписью), криминалистическим исследованием веществ и материалов, криминалистической регистрацией.

Разрабатываемые в трасологии теоретические вопросы следообразования, методики работы со следами являются основополагающими для исследования следов применения оружия. В этом плане трасология является материнской наукой. Исследование оружия и следов его применения в редких случаях обходится без использования криминалистической фотографии (видеозаписи). Она применяется, в первую очередь, как средство фиксации, а при судебно-экспертном изучении оружия и следов его применения еще и как метод, техническое средство исследования.

Без использования средств и методов криминалистического исследования материалов и веществ не могут быть решены многие, пограничные с криминалистическим учением об оружии и следах его применения вопросы. Речь идет прежде всего о криминалистическом исследовании продуктов выстрела и взрыва, компонентов снаряжения боеприпасов и ВУ, составных частей оружия и т.п.

В свете разрабатываемых криминалистической регистрацией положений изучаются вопросы организации, ведения и использования федеральной и региональных пулегильзотек, натурных коллекций оружия и боеприпасов, учет похищенного, добровольно сданного, найденного и изъятого оружия и др.

Впервые определяя структуру новой, интегративной отрасли криминалистической техники, инициатор ее формирования В.М.Плескачевский предлагал выделять в ней следующие разделы: судебную баллистику, исследование холодного оружия, судебную пиротехнику (исследование взрывных устройств), исследование метательного неогнестрельного оружия, методические основы исследования новейших конструктивных видов оружия. Четырьмя годами позже структура новой отрасли уже существенно “похудела“ и включала в себя три раздела: криминалистическую (уже не судебную!?) баллистику; криминалистическое исследование холодного оружия; криминалистическое взрывоведение. В основном трехчленная структура (т.е. состоящая из трех разделов) формирующейся отрасли криминалистической техники сохранялась до 1999 года, хотя в отдельных работах (преимущественно научно-исследовательских) предлагалась и иная структура.

С 1999 года наблюдается тенденция к расширению структуры криминалистического учения об оружии и следах его применения как отрасли криминалистической техники. Так, В.М.Плескачевский в своей монографии “Оружие в криминалистике. Понятие и классификация“ выделяет шесть разделов: судебную баллистику; криминалистическое исследование холодного оружия; криминалистическое исследование метательного неогнестрельного оружия; криминалистическое взрывоведение и пиротехнику; криминалистическое исследование объекта химического действия; применение криминалистических средств и методов исследования нетрадиционных объектов поражения человека, животного, преграды. Годом позже он значительно меняет свой взгляд на структуру отрасли. По его мнению, она должна включать: общую часть (понятие и классификация оружия); судебную баллистику; криминалистическое исследование холодного оружия и следов его применения; криминалистическое исследование метательного (неогнестрельного) оружия; криминалистическое взрывоведение; криминалистическое исследование зажигательного оружия; методические основы исследования объектов с иными поражающими факторами.

Приведенная нами выше трансформация взглядов на структуру учения об оружии и следах его применения как отрасль криминалистической техники позволяет сделать два вывода.

Первый. Многообразие точек зрения различных авторов, а также непостоянство мнений одних и тех же на данную проблему еще раз наглядно свидетельствует о том, что до сих пор четко не определено, какой круг оружия (соответственно и следов его применения) подлежит изучению в криминалистике, в частности, в рамках формирующегося учения.

Второй. Примечательно, что большинство ученых-криминалистов и практиков положительно восприняло идею формирования новой, интегративной отрасли криминалистической техники. Ее традиционное название “Судебная баллистика“ все реже встречалось в наименовании соответствующих глав учебников криминалистики, расширялся и круг изучаемых ею объектов, в основном, за счет включения туда некоторых традиционных видов оружия (как правило, холодного оружия и взрывных устройств). На этот период времени для многих ученых-криминалистов (в т.ч. и автора предлагаемой работы) была характерна некоторая осторожность в расширении круга объектов, изучаемых в рамках криминалистического учения об оружии и следах его применения, что, в свою очередь, влияло и на взгляды о структуре новой отрасли криминалистической техники.

Практика последних лет, и особенно события в мире, последовавшие после террактов 11 сентября 2001 года в США, наглядно показали, как стремительно расширяется круг оружия, используемого в преступных целях. Стала вполне реальной угроза применения и оружия массового поражения при совершении преступлений, прежде всего, террористической направленности. Анализ названных событий показал, что правоохранительные органы многих стран не были готовы к эффективной работе в условиях использования биологического оружия в преступных целях. Все это свидетельствует об острой актуальности, большой социальной и правовой значимости проблемы борьбы с преступлениями, совершаемыми с применением или угрозой применения оружия массового поражения. В сложившейся ситуации службы и аппараты органов внутренних дел, играющих в нашей стране значительную роль в борьбе с терроризмом, остаются неподготовленными к ведению активных и эффективных действий по раскрытию и расследованию все увеличивающегося числа подобных преступлений. Актуальность и, вместе с тем, сложность организации их расследования обусловлены как недостаточной изученностью теоретического и фактического материала о них, так и появлением новых, не исследованных ранее процессов и связей между ними. Отмеченная ситуация требует всесторонней подготовки сотрудников различных служб и аппаратов МВД России и других правоохранительных органов страны для эффективного расследования названной категории преступлений, организации грамотного и тесного взаимодействия, умелого использования уже существующих и разработки новых технико-криминалистических средств, приемов и методических рекомендаций по работе с нетрадиционными видами оружия, включая и оружие массового поражения.

В свете изложенного представляется вполне закономерным в структуре криминалистического учения об оружии и следах его применения наряду с исследованием исторически сложившихся видов оружия и следов их применения предусмотреть выделение и других направлений исследования оружия, в частности, оружия массового поражения. Следует согласиться с мнением А.В.Федорова о том, что “правомерна постановка вопроса о выделении еще одного направления оружиеведения, которое можно назвать условно нетрадиционным оружиеведением, изучающим новые виды оружия, включая ядерное, химическое, биологическое и другие виды оружия массового поражения“.

Конечно, в рамках криминалистического учения об оружии и следах его применения должен изучаться определенный круг оружия и, соответственно, следов его применения. Он нам видится следующим.

Как известно, современное вооружение представлено большим разнообразием оружия, функционально и конструктивно созданного в различных вариантах его применения (индивидуального, группового и др.), действия (летального и нелетального), изготовления (заводского, кустарного, самодельного) и т.п.

Наряду с исторически сложившимися и хорошо известными отмечается перманентное появление новых видов оружия, подробное изучение которых еще потребует времени. Одни виды и образцы оружия используются в преступных целях очень часто, другие — реже, третьи — вовсе не применяются. При этом вместе с оружием в преступных целях используется также широкий круг объектов, имеющих то или иное подобие с оружием. В.М.Плескачевский справедливо отметил, что “развитие практики расследования преступлений приводит к расширению представлений о круге объектов криминалистического оружиеведения“.

Однако из этого не следует, что все оружие, имеющееся в современном арсенале вооружения, должно быть объектом данного криминалистического учения. На наш взгляд, исходной посылкой для формирования структуры криминалистического учения об оружии и следах его применения должна стать потребность судебной, следственной и экспертной практики в технико-криминалистическом обеспечении раскрытия, расследования и предотвращения преступлений, где оружие являлось орудием совершения и (или) предметом преступления. Иначе говоря, структура учения в конечном итоге определяется уровнем и структурой “вооруженной“ преступности.

Анализ современной “вооруженной“ преступности показывает, что в ее структуре лидирующее место занимают преступления, связанные с использованием стрелкового оружия (в основном огнестрельного и реже — ствольного газового и пневматического). Несколько меньший процент составляют преступления, совершаемые с применением холодного и метательного оружия. Небольшой процент (относительно названных видов оружия) приходится на преступления, связанные с применением или угрозой применения минновзрывного и зажигательного оружия. Однако в последние годы наметилась устойчивая тенденция роста подобных преступлений. И, наконец, в структуре современной “вооруженной“ преступности отмечаются случаи совершения или угрозы совершения преступлений с использованием нетрадиционных видов оружия (специальных средств, объектов поражения) и оружия массового поражения. При этом нужно не забывать, что часть преступлений совершается с использованием объектов, конструктивно и функционально подобных оружию.

Очевидно, криминалистическая наука обязана должным образом “реагировать“ на перечисленные проявления современной “вооруженной“ преступности. Здесь следует заметить, что уровень и структура “вооруженной“ преступности не являются чем-то неизменным, а со временем меняются. И в динамике “вооруженной“ преступности, являющейся в определенном смысле отражением научно-технической “вооруженности“ общества отчетливо просматривается тенденция роста преступлений, связанных с применением или угрозой применения новых видов оружия (объектов поражения), включая и оружие массового поражения. Названная тенденция, безусловно, должна учитываться при формировании структуры криминалистического учения об оружии и следах его применения. Для начала пусть даже в прогностическом плане.

При формировании структуры учения как отрасли криминалистической техники следует учитывать также конструктивную и функциональную близость отдельных видов оружия друг к другу. В частности, конструктивная близость характерна для огнестрельного, пневматического и газового оружия (стрелковое оружие), а также холодного и метательного оружия. Причем два последних вида оружия иногда очень сложно отграничить друг от друга, так как их отдельные образцы многофункциональны по своему назначению (т.е. одновременно могут выполнять функции холодного и метательного оружия). Конструктивная, а еще больше функциональная близость присуща минно-взрывному и зажигательному оружию. Объединяющим началом для некоторых видов оружия может служить результат их действия, например, оружие массового поражения. Причем анализ “вооруженной“ преступности показывает, что подавляющее число преступлений связано с использованием оружия (конструктивно и функционально подобных ему объектов) индивидуального применения.

Исходя из изложенного, представляется нецелесообразным в структуре криминалистического учения об оружии и следах его применения как отрасли криминалистической техники под каждый вид оружия выделять самостоятельный раздел. Это объясняется тем, что близость некоторых видов оружия друг к другу по отдельным параметрам обусловливает и наличие элементов общности в методике их криминалистического исследования.

Учитывая, что перечисленные виды оружия (конструктивно и функционально подобные им устройства или предметы) относятся к одной группе объектов исследования криминалистического учения, его структуру целесообразно начинать с общей части, в которой должны освещаться имеющиеся естественные системные связи между различными видами оружия в целях соответствующего сближения методик их исследования, выработки единого методического подхода к изучению оружия в целом, выявления общности решаемых задач и, в конечном итоге, методического обоснования интеграционных связей внутри формирующейся отрасли.

Ранее нами уже рассматривалась структура учения об оружии и следах его применения как отрасли криминалистической техники. На наш взгляд, она может послужить основой для предлагаемой здесь структуры новой интегративной отрасли криминалистической техники. Естественно, с учетом высказанных выше замечаний.

Итак, структура названой отрасли, по нашему мнению, должна содержать общую и особенную части. В общую часть целесообразно включить теоретические основы криминалистического учения об оружии и следах его применения, в частности, понятие, предмет, объекты, методы и структуру учения, этапы его становления и тенденции развития, его место в системе науки криминалистики (и, соответственно, одноименной учебной дисциплины), а также специальных знаний, используемых в целях раскрытия и расследования преступлений, формы использования специальных знаний в области криминалистического исследования оружия и следов его применения, виды экспертиз, базирующихся на научных положениях отрасли, их структуру и тенденции развития, понятие оружия в криминалистике и его классификацию, эволюцию оружия, ее тенденции и закономерности, общие признаки оружейности и другие естественные системные связи между видами оружия, методические основы криминалистического исследования оружия и следов его применения.

Особенная часть может быть представлена отдельными направлениями криминалистического исследования оружия и следов его применения (разделами):

1) криминалистическим исследованием стрелкового оружия (огнестрельного, пневматического, ствольного газового), конструктивно и функционально подобных ему объектов и следов их применения (судебная баллистика);
2) криминалистическим исследованием холодного и метательного оружия, конструктивно и функционально подобных им объектов и следов их применения;
3) криминалистическим исследованием минновзрывного и зажигательного оружия, конструктивно и функционально подобных им объектов и следов их применения;
4) основами криминалистического исследования нетрадиционных (новых) видов оружия (специальных средств, объектов поражения) и следов их применения;
5) основами криминалистического исследования оружия массового поражения и следов его применения.

В перспективе не исключено, что структура отрасли может пополниться и новыми направлениями исследования оружия и следов его применения (разделами).

В заключение следует отметить, что два последних направления криминалистического исследования оружия и следов его применения являются на сегодня практически не разработанными. Сложность их разработки объясняется, прежде всего, недоступностью либо недостаточной изученностью теоретического и фактического материала о нетрадиционных (новых) видах оружия (специальных средств, объектов поражения) и оружии массового поражения, наличием не исследованных ранее процессов и связей между ними, отсутствием соответствующей нормативной базы, строго определяющей понятие оружия в криминалистике и его отдельных разновидностей, а также их некоторые характеристики. Здесь определенный оптимизм придают слова В.М. Плескачевского о том, “что наработанные в криминалистике и судебной экспертизе методические основы криминалистической экспертизы, а также методические основы криминалистического исследования огнестрельного и холодного оружия позволяют создать методическую базу и для исследования новых и новейших видов оружия и сопредельных объектов“.

Контактный телефон:
8 (844) 2-39-85-97 (раб.)
Ручкин Виталий Анатольевич

Copyright © 1994-2016 ООО "К-Пресс"