Черные дыры в Российском Законодательстве 2003'1

Home Поиск Издания Контакты k-press.ru


Продолжается подписка на наши издания! Вы не забыли подписаться?

Регулятивная функция уголовной ответственности

Липинский Д.А., к.ю.н., доцент кафедры уголовного права и процесса
Волжский университет им. В.Н. Татищева, г. Тольятти

Прежде чем приступить к исследованию регулятивной функции уголовной ответственности, необходимо определить само понятие «уголовная ответственность». В рамках данной работы мы не вступаем в теоретический спор об этом сложном явлении, а используем многие спорные положения как аксиоматичные. Уголовная ответственность - это уголовно-правовая обязанность соблюдения и исполнения требований, предусмотренных уголовно-правовыми нормами, реализующаяся в уголовно-правомерном поведении субъектов уголовной ответственности, одобряемом или поощряемом государством, а в случае ее нарушения − обязанность лица, совершившего преступление, претерпеть осуждение, наказание, судимость и их реализация. Уголовная ответственность едина, но имеет две формы реализации – добровольную и государственно-принудительную. Добровольная форма реализации уголовной ответственности в своей статике характеризуется обязанностью по соблюдению и исполнению требований, изложенных в уголовно-правовых нормах, а ее динамика выражается в реальном уголовно-правомерном поведении субъекта, которое одобряется или поощряется государством. Соответственно, государственно-принудительная форма реализации уголовной ответственности в своей статике характеризуется обязанностью лица, совершившего преступление, претерпеть осуждение, наказание и судимость, а ее динамика выражается в реальном несении указанных неблагоприятных последствий.

Уголовная ответственность – сложное многофункциональное явление. Она не представляет собой исключение и выполняет наряду с правом в целом (включая и уголовное право) регулятивную функцию. Однако не все ученые придерживаются такой точки зрения. Их позиция сводится к отрицанию регулятивной и восстановительной функции, а перечень функций, которые осуществляются уголовной ответственностью, ограничивается карательной, превентивной и воспитательной.

Доводы ученых-криминалистов, отрицающих наличие у уголовной ответственности (у уголовного права в целом) регулятивной функции, сводятся к тому, что уголовное право не регулирует общественные отношения, а только охраняет их, а уголовному праву в качестве метода правового регулирования свойственен запрет. В основе такой позиции лежит концепция разделения отраслей права на охранительные и регулятивные. Так, О.Э. Лейст утверждает, что в отличие от других отраслей права уголовное не имеет в качестве объекта регулирования своего специфического вида общественных отношений, т.к. его нормы предназначены не регулировать общественные отношения, а охранять и защищать их.

С таким пониманием функций уголовной ответственности трудно согласиться, т.к. оно обедняет действительное социальное предназначение права - быть регулятором общественных отношений. В подобных суждениях имеется существенное противоречие − право регулирует, упорядочивает общественные отношения, а уголовное право – нет. При этом, на мой взгляд, нарушаются свойства системности права.

Как право в целом, так и каждая его отрасль, включая уголовное право и его институт − уголовную ответственность, призваны регулировать общественные отношения. В этом смысле право выступает и механизмом контроля, и механизмом согласования интересов, и механизмом корректировки заданной цели. Позитивная и негативная уголовная ответственность – регулятор общественных отношений и в настоящем, и в будущем.

Признание позитивной уголовной ответственности и ее регулятивной функции полностью согласуется с принципом неотвратимости, который необходимо понимать не только как неотвратимую реакцию на правонарушение, но и как неотвратимое несение обязанностей, соблюдение запретов. «Неотвратимость ответственности воплощает неразрывное, целостное единство регулирующих и охраняющих функций каждой (в том числе уголовно-правовой) нормы, единство ответственности как за соблюдение нормы (позитивной ответственности), так и за каждое ее нарушение (негативной или репрессивной ответственности)».

Другим доводом ученых, отрицающих регулирующие свойства уголовной ответственности, являются указание на общие обязанности и запреты по воздержанию от противоправного поведения, содержащиеся в Конституции РФ (впрочем, и в таких суждениях ярко прослеживается теория «разделения труда»), а «правомерное поведение – это реализация конституционной обязанности соблюдать Конституцию РФ и другие законы». Между тем, отраслевые права и обязанности дополняют систему конституционных прав и обязанностей граждан, а поведение субъекта юридической ответственности регулируется нормами различных отраслей права. Уголовно-правовой запрет включается в общую систему правового регулирования и не находится вне этой системы, так и поведение субъекта находится под влиянием не одного отдельно взятого запрета, а их системы. «Конституционные нормы устанавливают как бы социальную сущность запретов, их правовые пределы, а институт уголовной ответственности гарантирует их реализацию путем конкретизации составов преступлений». Общие конституционные обязанности и запреты выступают основой для формирования других видов юридической ответственности.

Стремясь обосновать положение об отсутствии регулирующих начал, не связанных с совершением преступления, Г.П. Новоселов утверждает, что «преступление есть всегда нарушение некого рода социальной нормы», а уголовно-правовой запрет сформулирован не в Уголовном кодексе, а в иных отраслях права. Такая постановка вопроса может завести слишком «далеко», т.к. придется пересмотреть самостоятельную природу уголовно-правовых норм и основания государственно-принудительной формы реализации уголовной ответственности. Получается, что основанием уголовной ответственности выступает юридический факт, заключающийся не в нарушении нормы уголовного права, а в нарушении нормы конституционного, административного права и т.д. Из позиции Г.П. Новоселова может последовать и ряд других противоречивых выводов: «если преступление нарушает норму других отраслей права, тогда добровольный отказ от доведения преступления до конца (ст. 31 УК РФ) не может рассматриваться как обстоятельство, исключающее противоправность деяния, и должен влиять лишь на меру ответственности… Если при совершении кражи нарушается запрет, содержащийся в ст. 35 Конституции РФ, регламентирующей право собственности, а вещь похищалась из владения лица, не имеющего права собственности на нее, то на вопрос, имеет ли уголовно-правовое значение примирение юридического владельца вещи с похитителем, может быть дан только отрицательный ответ».

Г.П. Новоселов не согласен со свойством уголовно-правовой нормы регулировать и охранять, как не согласен и с возможностью уголовно-правового регулирования до момента совершения преступления. Высказав эти тезисы на одной странице, на другой он утверждает обратное: «Принимая во внимание, что правовое регулирование отношений между людьми только направлено на охрану определенного рода ценностей, но само по себе ею не является, так же, как, в свою очередь, и охрана лишь предполагает регулирование, но как таковая им признаваться не может». Сам того не желая, он возвращается к известному тезису (уголовное право регулирует, а регулируя, охраняет), т.к. отмечается правовое регулирования между людьми (почему между людьми, т.е. горизонтальные отношения, остается неясным), но только направленное на охрану определенных ценностей. Вот и получается, что уголовное право, регулируя, одновременно и охраняет. Кроме того, как следует из приведенной цитаты, в ней подразумеваются не только отношения, возникающие в связи с совершением преступления.

Уголовно-правовая норма начинает действовать с момента вступления ее в законную силу. Она выступает властным регулятором поведения субъектов уголовной ответственности. В уголовно-правовой норме сконструирован прежде всего разрешенный вариант поведения, и ее цель – не допустить запрещенного варианта поведения. Данная цель не может быть достигнута, если не будет происходить регулирование поведения субъекта. То обстоятельство, что нормы уголовной ответственности в большей степени содержат запреты, еще не означает, что последние не обладают регулирующими свойствами. «Запрет принуждает субъекта действовать избирательно, избегая противоправного поведения». При помощи запрета, как и при помощи других правовых средств (дозволения, обязывания, управомочивания), регулируется поведение субъекта уголовной ответственности. Поведение субъекта уголовной ответственности, проходя через систему уголовно-правовых запретов, упорядочивается. В исследованиях, посвященных правовой природе запретов (ограничений), отмечается их регулятивно-охранительная функция, т. к. они предоставляют субъекту определенный объем данных, содержащих сведения о рамках дозволенного, возможностях усмотрения, о пределах полномочий. Они сводят разнообразие в поведении субъектов до определенного состояния. Запрет по своей сущности мало чем отличается от обязанности, т.к. запрещение совершения деяний означает одновременно и обязанность действовать правомерно, и удержаться от порицаемого варианта поведения.

Государство и граждане в связи с установлением уголовно-правовых запретов и позитивных обязываний наделяются определенными правами и обязанностями, а взаимодействующие между собой права и обязанности не могут не порождать соответствующих правоотношений. В.В. Мальцев такие отношения именует регулятивными и определяет их как «связь, которая возникает на основе уголовного законодательства между государством и способными быть субъектами преступлениями лицами по поводу содержания поведения этих лиц относительно конкретных общественных отношений, охраняемых уголовным правом». И.С. Ретюнских эти отношения считает регулятивно-охранительными, но суть не в том, как назвать это правоотношение, а в том, что формируется оно под воздействием регулятивной функции уголовной ответственности и в содержание такого правоотношения входит правомерное поведение субъектов уголовной ответственности – носителей уголовно-правовых прав и обязанностей.

«Неверно исключать уголовно-правовые нормы из числа регулятивных, социальное назначение которых - определение правил правомерного поведения людей. Нельзя противопоставлять регулятивную и охранительную функции уголовно-правовых норм», как и нельзя противопоставлять уголовное право другим отраслям права. Проявление регулятивных свойств уголовной ответственности многоаспектно. «Регулирование и охрана общественных отношений осуществляются при помощи позитивных правил, устанавливающих типовые варианты (стандарты) возможного, должного, недопустимого поведения членов общества».

В Уголовном кодексе законодателем закреплена задача охраны общественных отношений, но данная задача не может быть разрешена без уголовно-правового регулирования. Задача – внешнее свойство по отношению к функциям уголовной ответственности, а при помощи какой функции будет разрешена задача охраны, уже другой вопрос, зависящий от правовых средств, предопределяющих функционирование уголовной ответственности. Запрет, дозволение, обязанность, поощрение – правовые средства, установленные государством для упорядочивания уголовно-правомерного поведения субъектов общественных отношений. Задачу охраны нельзя сводить только к предопределению регулирования отношений, возникающих в связи с совершением преступления, да и данная задача не может быть эффективно разрешена только при помощи превентивной, карательной, восстановительной, воспитательной функций уголовной ответственности. Кроме того, текстуальное закрепление того или иного положения в законе (в данном случае задачи) не является абсолютной догмой для науки, а в уголовно-правовых исследованиях отмечается: «… уголовно-правовые нормы имеют своей задачей и регулирование общественных отношений путем предписаний должного поведения граждан в рамках норм запретов». Регулируя специфическими уголовно-правовыми средствами, уголовная ответственность одновременно и охраняет общественные отношения, предопределяя правомерные варианты поведения.

Если субъект нарушает уголовно-правовую норму, у последнего появляется обязанность, вытекающая из факта совершения преступления, а у правоприменителя, в свою очередь, обязанность привлечь нарушителя к уголовной ответственности. Правоприменитель обязан действовать в соответствии с предписаниями уголовно-правовых норм. Он обязан освободить правонарушителя от ответственности, если истекли сроки давности уголовной ответственности, назначить наказание в тех пределах, которые указаны в санкции уголовно-правовой нормы, учитывать закрепленные уголовным законом правила назначения наказания и т.д. С одной стороны, эти обязанности и правомочия регулируют деятельность правоприменителя, а, соответственно, и общественные отношения, складывающиеся между лицом, совершившим преступление, и государством (в лице уполномоченных органов), а с другой – они служат гарантией справедливой и законной реализации государственно-принудительной ответственности, т.е. охраняют субъективные права лица, совершившего преступление. Регулирование деятельности правоприменителя решает задачу охраны общественных отношений, в том числе и тех отношений, которые возникают между лицом, совершившим преступление, и компетентными органами.

Вместе с тем в случае нарушения уголовно-правовой нормы начинает реализовываться карательная функция уголовной ответственности, но противоречий тут не возникает, т. к. проявление регулирующих начал уголовной ответственности многоаспектно, а по справедливому замечанию В.М. Когана, «охраняя, уголовное право регулирует; регулируя – охраняет». Норма права, к какой бы отрасли она ни принадлежала, не может «только регулировать» или только «охранять», а в правовой природе уголовно-правовой нормы нет ничего такого, что позволило бы противопоставлять ее другим правовым нормам. Уголовно-правовая охрана права граждан, интересов общества и государства начинает обеспечиваться с установления обязанностей. Их надлежащее исполнение, соблюдение, в свою очередь, становится предметом уголовно-правового воздействия, а значит, и гарантией их охраны. И только в случаях несоблюдения обязанностей возникает необходимость приведения в действие второго (служебного по отношению к первому) механизма обеспечения исполнения обязанностей. «Деление на регулятивную и охранительную функции носит условный характер и, строго говоря, необходимо лишь для теоретического анализа функций уголовно-правовой нормы. В реальной действительности уголовно-правовое воздействие норм на общественные отношения представляет собой единый регулятивно-охранительный процесс. Регулируя, нормы уголовного права вместе с тем и охраняют, а охраняя – регулируют».

Среди ученых, признающих регулятивную функцию уголовной ответственности, нет единства мнений о том, на какие отношения оказывается воздействие. Так, одни ученые полагают, что регулятивная функция закрепляет и упорядочивает общественные отношения, не связанные с правомерным поведением, возникающие между лицом, совершившим преступление, и государством в лице уполномоченных органов, по мнению других, регулируются отношения, возникающие в связи с совершением преступления, и отношения, взятые под уголовно-правовую охрану.

Регулятивная функция уголовной ответственности воздействует как на поведение субъектов уголовной ответственности, так и на деятельность правоприменителя. С одной стороны, она закрепляет обязанности граждан по соблюдению предписаний уголовно-правовых норм, а с другой − права и обязанности государства обеспечивать и содействовать правомерному поведению, а в случае, если субъект совершит правонарушение права, и обязанности по применению мер уголовной ответственности. В уголовно-правовой норме закрепляется два вида правоотношений – регулятивное и охранительное.

Некоторые ученые считают, что санкции уголовно-правовых норм содержат не только вид и меру уголовного наказания, но и определенное предписание, адресованное правоприменителю (А.И. Бойцов). Ю.С. Решетов, В.А. Якушин, А.Н. Кондалов, С.В. Жиляев, полагают, что возможна реализация предписания, адресованного правоприменителю на уровне санкции уголовно-правовой нормы, а соответственно и регулирование его деятельности только на уровне санкции. С таким пониманием механизма регулирования деятельности правоприменителя трудно согласиться. Так, в уголовно-правовой норме описаны основания наступления уголовной ответственности, и правоприменитель имеет право применять меры государственного воздействия только при наличии этих оснований. Если основания уголовной ответственности отсутствуют, правоприменитель - обязан не возбуждать уголовное дело и гарантировать правомерное поведение, а в случае наличия оснований - обязан возбудить его. Однако правоприменитель оценивает всегда уголовно-правовую норму в целом, а не отдельный ее структурный элемент, так же как и его деятельность складывается под воздействием гипотезы, диспозиции и санкции, а не отдельного структурного элемента – санкции. «В действительности санкцией подкреплена не только и даже не столько обязанность государственных органов реализовать санкцию, сколько запрет применять санкцию, если соответствующие основания для этого отсутствуют». Следовательно, деятельность правоприменителя является урегулированной не отдельно взятой санкций, а нормой в совокупности всех ее структурных элементов. Не существует санкций в отрыве от гипотез и диспозиций. Такая деятельность правоприменителя закрепляется и упорядочивается регулятивной функцией уголовной ответственности. Регулятивная функция уголовной ответственности закрепляет вариант (программу) деятельности правоприменителя. Она регулирует не только граждан, но и деятельность правоприменителя.

Существует определенная специфичность регулятивной функции уголовной ответственности. Как известно, регулятивная функция права включает в себя регулятивно-статическую и регулятивно-динамическую функции. Думается, что для регулятивной функции уголовной ответственности меньше всего свойственно непосредственное закрепление (установление в правовых нормах) некоторых видов общественных отношений. Уголовная ответственность непосредственно не закрепляет основы конституционного строя, отношения собственности, налоговые отношения и т.д. Это удел других отраслей права. Однако это не означает, что уголовная ответственность не обладает регулятивной функцией, т.к. ее специфичность состоит именно в наличии свойства развития динамики общественных отношений, взятых под уголовно-правовую охрану, способствование их нормальному функционированию. На волю и сознание субъекта – участника общественных отношений оказывает воздействие система правовых норм, устанавливающих юридическую ответственность (зачастую разной отраслевой принадлежности), и один и тот же субъект является участником не одного, а нескольких правоотношений.

Регулятивная функция закрепляет (фиксирует) обязанности субъектов уголовной ответственности совершить определенные действия или воздержаться от их совершения, а следовательно, участвует в определении уголовно-правового статуса субъекта. Правам и обязанностям субъекта уголовной ответственности сопутствуют корреспондирующие права и обязанности государства, гарантирующие их правомерное поведение, следовательно, регулятивная функция уголовной ответственности оформляет регулятивное уголовно-правовое отношение по поводу охраны социально значимых ценностей, а охраняя эти отношения, уголовная ответственность не может не участвовать в регулировании поведения субъектов уголовной ответственности.

Посредством регулятивно-статической функции закрепляются отношения необходимой обороны, крайней необходимости, причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, и т.п. На наш взгляд, воздействие регулятивно-статической функции уголовной ответственности шире. Оно не только включает закрепление прав на необходимую оборону и другие правомерные действия, но и формулирует позитивные обязанности и обязанности по соблюдению запретов, участвует в закреплении уголовно-правового статуса субъекта. Уголовно-правовой статус субъекта включает в себя как предусмотренные уголовным законом права, так и обязанности. Он не может быть «усеченным» и состоять только из одних прав.

Правам на необходимую оборону и другие социально полезные действия, исключающие преступность деяния, неизбежно сопутствуют обязанности, закрепленные как в Общей, так и в Особенной части Уголовного кодекса (запрещено превышать пределы необходимой обороны ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК; запрещено превышать меры, необходимые для задержания лица, совершившего преступление ч. 2 ст. 108, ч. 2 ст. 114 УК; запрещено превышать пределы крайней необходимости ч. 2 ст. 39; запрещено превышать пределы обоснованного риска ч.2 ст. 41 УК; запрещено исполнять заведомо незаконный приказ ч. 2 ст. 42 УК). Прав не существует без обязанностей, и невозможно определить рамки свободы субъекта только на основе предоставления правомочий. Кроме того, для некоторых категорий субъектов задержание преступника, отражение нападения является обязанностью, а не правом.

Г.О. Петрова признает существование уголовно-правового статуса субъекта, но одновременно допускает противоречивый вывод, состоящий в исключении регулятивно-статической функции и закреплении в уголовно-правовой норме только отношений, возникающих в связи с совершением преступления. Тогда возникает вопрос, а под воздействием какой функции оформился уголовно-правовой статус субъекта? Ответа на данный вопрос в работе Г.О. Петровой не содержится, а мы считаем его закрепление результатом воздействия регулятивно-статической функции уголовной ответственности. Подтверждается это и общетеоретическими исследованиями, определяющими закрепление правового статуса субъекта как проявление регулятивной функции права.

Мы уже указывали, что регулятивная функция уголовной ответственности оказывает влияние на деятельность правоприменителя, но можно посмотреть на данную проблему и с другой стороны. Ведь за понятием «правоприменитель» стоит должностное лицо, наделенное властными полномочиями, а урегулировать деятельность правоприменителя невозможно, не урегулировав (в том числе и при помощи норм уголовного права) деятельность должностных лиц. Анализ главы 30 УК (преступления против интересов государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления) и главы 31 (преступления против правосудия) показывает, что поведение должностных лиц находится под воздействием уголовно-правовых норм. Перечислю лишь некоторые из запретов: запрещено злоупотреблять должностными полномочиями, превышать их; запрещено привлекать к уголовной ответственности невиновного; запрещено без наличия на то законных оснований освобождать от уголовной ответственности; запрещено выносить неправосудный приговор и т.д. Как известно, запрет, воздействуя на волю и сознание, принуждает субъекта действовать избирательно. Уголовно-правовые нормы упорядочивают поведение должностных лиц, а следовательно, и деятельность правоприменителя.

Регулятивное воздействие возможно и после того, как субъект совершит общественно опасное деяние. Мы имеем в виду регулирование посткриминального поведения субъекта. В нормах, предусматривающих освобождение от уголовной ответственности, сформулировано предписание, следствием выполнения которого может выступать уголовно-правовое поощрение - освобождение от уголовной ответственности. Нормы уголовного права, предусматривающие освобождение от уголовной ответственности по специальным основаниям, осуществляют регулятивную функцию. Они указывают субъекту на определенный в поощрительной норме социально полезный, одобряемый вариант поведения (освободить заложника, способствовать раскрытию преступления, сдать предметы, запрещенные к хранению, и т.д.). «Правовое стимулирование и правовое ограничение, совместно участвуя в упорядочивании общественных отношений, выступают в качестве позитивной и негативной сторон одного процесса – правового регулирования». «Поощрительные меры, как и меры принуждения, обеспечивают устанавливаемую государством модель правомерного поведения. Особенность поощрительной санкции – в обеспечении тех социальных целей (благ), ради достижения которых такая модель поддерживается юридическими средствами, и особенно тех целей, достижение которых иными способами невозможно». Действительно, после того как совершено (или начало совершаться преступление), обеспечить установленную модель поведения одной угрозой не удалось, поэтому и необходим дополнительный способ регулирования поведения субъекта – уголовно-правовое поощрение. Специфика состоит в том, что такие правомерные действия осуществляются уже в рамках охранительных правоотношений, но это еще раз подтверждает тезис о том, что уголовная ответственность, охраняя, регулирует, а регулируя – охраняет.

Ученые-криминалисты в принципе верно характеризуют регулятивную функцию уголовной ответственности, но в то же время один какой-то способ ее осуществления выдается за единственный и доминирующий: уголовно-правовой запрет, угроза (А.В. Наумов); поощрительные нормы (А.Б. Сахаров); нормы, закрепляющие обстоятельства, исключающие преступность деяния (Б.В. Яцеленко); возложение обязанностей (Б.Т. Разгильдиев).

Способами осуществления регулятивной функции уголовной ответственности выступают фиксирование в уголовно-правовых нормах прав и обязанностей, определение уголовно-правового статуса граждан, составов правомерного поведения, оснований освобождения от уголовной ответственности, прав и обязанностей правоприменителя, поощрения.

В идеале в результате воздействия регулятивной функции уголовной должно поддерживаться динамичное, упорядоченное состояние общественных отношений, в регулировании и охране которых принимает участие уголовная ответственность.

Итак, можно сделать следующие выводы:

Copyright © 1994-2016 ООО "К-Пресс"