Продолжается подписка на наши издания! Вы не забыли подписаться?

УГОЛОВНОЕ ПРАВО

СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ В СФЕРЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Мазур С.Ф., к.ю.н., доцент
Академия управления МВД России

Вступившее в силу 1 января 1997 г. уголовное законодательство России существенно обновлено. Наибольшие, причем кардинальные изменения претерпела та часть Уголовного Закона, которая предусматривает ответственность за преступления в сфере экономической деятельности.

Однако его полноценная реализация остается в значительной степени проблематичной, чему есть большое количество объективных и субъективных причин.

Весьма существенной причиной неудовлетворительной охраны правоотношений в сфере экономической деятельности является, как представляется, слабая разработанность диспозиций ряда уголовно-правовых норм, направленных на преступления данного вида, и иногда недостаточность санкций за совершение этих преступлений при отягчающих обстоятельствах.

Значительные трудности в борьбе с преступлениями в сфере экономики (наиболее распространенными и изощренными преступлениями в их общей массе) испытывают правоохранительные органы и суды всего мира (причем степень распространенности и сложности этих преступлений значительно возрастает в странах с более развитой экономикой). Так, например, несмотря на высокую организованность и техническую оснащенность, на наличие развитого международного и национального законодательства, а также значительную интеграцию деятельности этих правоохранительных органов и судов, борьба с организованной экономической преступностью является одним из наиболее сложных направлений в их деятельности.

Международное сообщество широко использует возможности Интерпола, создавая и другие специализированные организации для борьбы с организованной экономической преступностью, принимает нормы международного законодательства (Конвенцию Совета Европы от 8 октября 1990 г. «Об «отмывании», выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности», Типовой Закон ООН «Об «отмывании» денег, полученных от наркотиков« и др.), а также нормы национального законодательства (в первую очередь гражданского и финансового, а также административного и уголовного).

В 1982 г. в Италии был принят закон Роньони — Ла Торре, который предусмотрел конфискацию имущества, нажитого незаконным путем.

За годы действия этого важного закона у представителей мафии были конфискованы средства и имущество на миллиарды долларов США.

Наиболее жесткие наказания за преступления, связанные с легализацией незаконно полученных средств, предусматривает уголовное законодательство США − до 20 лет лишения свободы. В Великобритании такой максимум — 14 лет, во Франции — 10 лет, в Бельгии, Швейцарии — 5 лет лишения свободы.

Дополнительно к лишению свободы или взамен него практикуется наказание в виде штрафа — в США до 500 тыс. долларов или в размере до двойной стоимости имущества, использованного в незаконных сделках, в Италии — от 2 до 30 млрд. лир, во Франции — от 50 до 500 тыс. франков.

Зачастую легализация незаконно полученных средств сопряжена с совершением других уголовно-наказуемых деяний (прежде всего, с незаконным перемещением этих средств за границу и с созданием фиктивных фирм).

В свою очередь, незаконный вывоз денежных средств из России зачастую также сопряжен с совершением иных преступлений (по экспертным оценкам, в трех случаях из четырех; каждая пятая операция по переводу денег за рубеж начиналась с создания по поддельным документам фиктивных коммерческих структур — причем Москва в этой связи является безусловным лидером, 60% случаев лжепредпринимательства совершается именно в столице).

Представляется, что по данным причинам незаконное перемещение денежных средств за границу и создание лжефирм должны признаваться квалифицирующими обстоятельствами анализируемого преступления.

В условиях перехода к рыночной экономике достаточно широкое распространение получило явление оттока (в том числе и незаконного) валютных средств за рубеж, сокрытия их от налогообложения, иного нарушения хозяйственного законодательства путем совершения трансфертных сделок.

Трансфер (трансферт) — лат. transferro — переносить; франц. — transfert — передача.

Применительно к финансово-правовому регулированию, анализируемая категория применяется в двух значениях:

Как представляется, в настоящее время в нашей стране уголовно-правовую перспективу имеет установление ответственности за незаконные трансфертные сделки обоих типов.

В настоящее время ситуация в России и странах СНГ характеризуется рядом факторов, способствующих увеличению оборота по легализации «грязных денег». Один из путей легализации — зачисление их на банковские счета офшорных фирм с использованием каналов перечисления средств за рубеж помимо валютного контроля. Формирование «черного рынка» таких услуг началось в России в начале 90-х гг. ХХ века. Плата за такие услуги была достаточно распространена и составляла до 10% от суммы трансферта. При этом сложно было найти исполнителя, да и гарантия исполнения, по существу, отсутствовала. В настоящее время рынок таких услуг развился, плата за них не превышает 0,5% от суммы трансферта.

Представляется необходимым установить уголовную ответственность за незаконное перемещение денежных средств за границу (это деяние зачастую сопряжено с невозвращением из-за границы средств в иностранной валюте, контрабандой, а также с лжепредпринимательством, однако имеет значительные особенности).

В кредитно-финансовом взаимодействии федерального центра и регионов трансферт чаще применяется во втором его значении, как форма перераспределения части мобилизованных в доход государственного бюджета средств, важный рычаг перераспределения национального дохода, поддержки дотационных регионов или отдельных категорий населения. В этой связи также необходимо установление уголовной ответственности за незаконные перемещения денежных средств внутри страны, что представляется особенно актуальным в условиях всеобщих неплатежей и огромного социального напряжения в стране, в том числе и из-за названных злоупотреблений.

Кроме данных мер, представляется нужным уравнять уголовно-правовую защиту анализируемых общественных отношений (в сопоставимых величинах) с уголовно-правовой защитой отношений, возникающих при злостном уклонении от погашения кредиторской задолженности (предусмотренной ст. 177 УК России).

Как известно, защита правоотношений должна быть равной вне зависимости от формы собственности потерпевшего и вида лица, посягающего на эти охраняемые законом отношения. Установленная законодателем разница в размере запрещенной уголовным законом невозвращенной кредиторской задолженности в четыре раза в зависимости от личности потерпевшего (физическое или юридическое лицо) представляется чрезмерной, не вполне отвечающей стоящим перед Уголовным Законом задачам защиты собственности и охраны прав граждан и, видимо, для организаций должна быть уменьшена вдвое, то есть сумма этой задолженности (предусмотренной данным Уголовным законом) для организации должна превышать 1000 минимальных размеров оплаты труда.

Кроме того, в примечании к данной норме законодатель должен дать разъяснение понятия этой кредиторской задолженности (в особенности применительно к товарному кредиту).

Статья 190 УК России предусматривает ответственность за невозвращение на территорию Российской Федерации предметов художественного, архитектурного и археологического достояния народов России и зарубежных стран.

Необоснованным, на наш взгляд, является перемещение этого деликта из главы «Преступления против собственности» (где эта норма помещалась ранее, в УК РСФСР 1960 г.) в анализируемую 22 главу УК Российской Федерации.

Как представляется, родовым и основным непосредственным объектом данного преступления является собственность, а не деятельность по поводу обращения названных в диспозиции этой нормы предметов. В отдельных случаях дополнительным непосредственным объектом данного преступления могут быть отношения в сфере экономической деятельности, но эта ситуация возникает не всегда, и в случае совершения анализируемого преступления в первую очередь страдают отношения собственников указанных предметов.

Федеральная Комиссия по ценным бумагам и фондовому рынку России оценивает число недобросовестных финансовых компаний почти в 900, а число пострадавших россиян примерно в 30 млн. По мнению заместителя министра финансов России К.Буравлева, для компенсации им имущественного ущерба потребуется примерно три трлн. рублей (в масштабе цен 1996 г.).

Эти цифры вызывают серьезные сомнения — по другим данным, только вкладчики структур МММ потеряли более трех млрд. деноминированных рублей, а если считать обещанные, но не полученные ими дивиденды, упущенную выгоду и другие прямые убытки, рассчитанные в соответствии с уже рассмотренными нами гражданско-правовыми правилами, то ущерб, причиненный только вкладчикам структур МММ, оценивается (в современном масштабе цен) не менее чем в сто млрд. рублей).

По различным законопроектам, общественно-государственный фонд, направленный на сбор средств для компенсаций обманутым вкладчикам, помимо уже названных нами функций должен был бы быть наделен некоторыми правоохранительными полномочиями по распределению средств фирм-обманщиц, что нарушает законодательство России, включая ее Конституцию, и поэтому недопустимо.

В этой связи очень спорными представляются многочисленные предложения узаконить компенсацию потерь обманутых вкладчиков за государственный счет. Безусловно, государство обязано строго контролировать регистрацию и все этапы деятельности кредитных учреждений и в случае доказательств, свидетельствующих о наличии прямой причинно-следственной связи ненадлежащего исполнения конкретными государственными или муниципальными органами названных функций и причиненным инвесторам ущербом, этот вред должен быть возмещен казной соответствующего муниципального образования, субъекта Федерации или Российской Федерации в целом (в порядке, установленном ст.ст. 16 и 1071 Гражданского Кодекса России).

Однако Российская Федерация, ее субъекты и муниципальное образования во всех других случаях не должны отвечать по обязательствам названных финансовых структур (как это и предусмотрено ст. 126 ГК Российской Федерации).

Видимо, названные предложения о компенсации государством данных долгов являются популистскими и вызваны, в первую очередь, конъюнктурными политическими соображениями их авторов.

Вместе с тем, государство обязано прилагать все усилия для поддержания политической, социальной и экономической стабильности в стране.

В этой связи оно должно всемерно содействовать развитию и укреплению системы фондов, призванных обеспечивать стабильность кредитно-финансовой системы страны и защищать законные интересы инвесторов.

Такие системы существуют во многих развитых странах. Например, в Литве банки должны направлять 1,5% суммы вкладов в соответствующий фонд Центрального банка, которые инвестируются в государственные ценные бумаги и, в случае банкротства коммерческих банков, призваны частично компенсировать вклады населения.

В Федеративной республике Германии функционирует соответствующий Фонд защиты вкладов, куда частные банки добровольно вносят определенный процент от суммы собранных вкладов. В случае банкротства Федеральная ассоциация немецких банков принимает решение о направлении средств этого фонда на погашение срочных требований клиентов до судебного разбирательства, продажи имущества банкрота и т.д.

Еще более действенная компенсационная система действует в Японии.

Так, резерв полугосударственной Корпорации по страхованию депозитов содержит в настоящее время девять млрд. долларов США и, кроме того, в случае необходимости ей предоставлено право получения экстренного займа у Центрального Банка в пределах пяти млрд. долларов США для реализации страховочных мероприятий. В результате такой финансовой политики государства и частных банков в Японии в ней за последние более чем 50 лет не было ни одного краха банка с невозвратом им долгов и разорением вкладчиков (при том что, разумеется, банкротства в кредитно-банковской сфере в Японии случаются не реже, чем в других странах).

Видимо, России следует взять лучшее из названных (и других) компенсационных систем в кредитно-банковской сфере предпринимательства (например, одной из важных гражданско-правовых мер, направленных на это, могло бы быть принятие уже несколько лет обсуждаемого в Государственной Думе ФС России законопроекта об обязательности залога при обслуживании государственных средств коммерческими банками).

Это особенно актуально для нашей страны, где так нестабильна экономика и достаточно распространены нарушения в финансовой сфере, часто даже на уровне государства (обесценивание денег и вкладов в начале 90-х годов и почти полное отсутствие компенсации потерь, понесенных в результате этого населением), а также на всех более низших уровнях.

Отчасти вызванный массовыми взаимными неплатежами, в регионах значительное распространение получает выпуск суррогатов денег и ценных бумаг, а также других платежных документов (при том, что данное деяние было декриминизировано с 1 января 1997 г.). Так, например, в начале 1997 г. территориальные отделения Федерального Казначейства Северной Осетии и Дагестана приступили к массовому выпуску бездокументарных векселей (только в Северной Осетии их выпущено на 7 трлн. рублей в масштабе цен 1996 г. и большинство из них уже разошлись). Однако Федеральное Казначейство РФ, будучи Департаментом Министерства финансов России, не является юридическим лицом и не вправе выступать в роли эмитента. О том, что данные суррогаты ценных бумаг не имеют никакого отношения к Казначейству, предупредила директор Департамента ценных бумаг и финансовых рынков Минфина России Б.Златкис.

Представляется необходимым (в том числе в связи с ростом сепаратизма на местах) вновь установить уголовную ответственность за выпуск суррогатов денег, ценных бумаг и других платежных документов.

Мошенничества в кредитно-финансовой сфере причиняют потерпевшим огромный ущерб.

Однако в соответствии со ст. 115 УПК России (вступившего в силу 1.07.2002.), решение в отношении арестованного имущества вправе принимать только суд, рассматривая гражданские иски по уголовным делам.

Если же учесть, что сроки судебного рассмотрения уголовных дел данной категории не менее длительны, чем предварительное следствие (которое ведется годами), то в условиях инфляции и вследствие большой упущенной выгоды потерпевшие практически лишаются возможности вернуть утраченные средства. Поэтому, по нашему мнению, необходимо изменить редакцию ст. 115 УПК России в части возможности использования арестованных денежных средств для снижения названных потерь.

Кроме этого, уголовно-процессуальное законодательство России требует проведения комплекса следственных действий со всеми потерпевшими по уголовному делу, независимо от их количества.

Если учесть, что по большинству уголовных дел о мошенничествах в кредитно-финансовой сфере проходит от нескольких тысяч до миллионов потерпевших, каждого из которых необходимо допросить, изъять у него финансовые документы, вынести постановление о признании потерпевшими и гражданскими истцами, разъяснить процессуальные права, а по окончании расследования ознакомить с материалами дела, становится понятным, почему следствие по таким делам растягивается на годы, а объем материалов превышает все разумные пределы.

Исследование хозяйственно-финансовой деятельности компании-обманщицы — один из важнейших путей доказательства мошенничества ее руководителей. Между тем Контрольно-ревизионное управление Минфина России обслуживает только государственную сферу и не в состоянии выполнять свои функции, когда речь идет об огромной массе частных предприятий.

Эти функции возложены на аудиторские фирмы при условии оплаты труда их специалистов. Стоимость проведения ревизии какого-либо холдинга, объединяющего десятки предприятий или фирм, имеющих свои филиалы во всех регионах России и за рубежом, может достигать миллионов рублей. Бюджет правоохранительных органов не может выдержать такую нагрузку в условиях, когда нередко задерживаются выплата денежного содержания их сотрудникам.

Для обеспечения правоохранительной деятельности в указанной жизненно важной сфере экономики соответствующих изменений требует финансовое и административное законодательство (включая значительное перераспределение бюджета всех уровней в пользу правоохранительных органов и судов).

Думается, вследствие реализации предлагаемых изменений доходная часть бюджетов должна значительно возрасти.

Что касается непосредственно правового обеспечения борьбы с экономической преступностью, то критика действующего закона во многих отношениях справедлива. Многие его положения характеризуются несовершенством, в том числе декларативностью, неясностью отдельных положений; раздел VIII «Преступления в сфере экономики» УК России не в полной мере охраняет экономические отношения в период перехода к рынку.

Вместе с тем содержание критики в ряде случаев контрпродуктивно и призвано, скорее, оправдать неумение или нежелание использовать имеющиеся правовые возможности борьбы с экономической преступностью и должностными злоупотреблениями. Характерны, в частности, отношение к закону как к «внешнему ограничителю», непонимание, что законность и подлинная целесообразность неразделимы, неумение применять нормы общего характера к частным (особенно нетрадиционным) ситуациям и использовать для активных действий возможности, которые дает закон (например, положения добровольного отказа от совершения преступлений, освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием и др.)

Столь же негативные последствия возникают в результате низкого уровня профессионального умения применять Уголовный Закон.

Непонятно, например, утверждение, что без закона о борьбе с коррупцией невозможно реальное противодействие злоупотреблениям чиновников.

Во-первых, надо правильно расставлять акценты: та часть правоохранительной деятельности, в рамках которой идет уголовно-правовая борьба с преступностью, имеет своим предметом не явление коррупции в целом, а именно ее преступные формы. Так же неверно считать, что уголовно-правовая борьба идет с «теневой» экономикой, «черным рынком»: эти явления гораздо шире, а уголовно-правовая борьба охватывает лишь их преступные формы. Не пытаться «делать все за всех» (именно в этом был коренной порок милицейской профилактики 60-х гг.), а делать свое дело в качестве правоохранительной системы — вот что необходимо. При таком подходе нормы об ответственности за злоупотребление должностными полномочиями, превышение таких полномочий, взяточничество, халатность могут и должны применяться в новой ситуации; требуется лишь их квалифицированное толкование.

Подводя определенные итоги всему сказанному, мы можем сказать, что по нашему мнению, часть норм, направленных на защиту названных общественных отношений, страдают существенной неполнотой, требуют значительных изменений и дополнений (не лишним было бы вспомнить, что Уголовный кодекс России, принятый Государственной Думой Федерального Собрания РФ 24 ноября 1995 г., не был утвержден Президентом России, в том числе и по причине излишне мягких его санкций за преступления в сфере экономики. — Думается, эта коллизия до конца не разрешена и теперь.)

Однако и диспозиции анализируемых норм очень неполны, часто недостаточно конкретны. Одним из объяснений этому является объективная сложность задач, стоявших перед законодателем, производившем революционные изменения в данном уголовно-правовом институте. Вместе с тем, малая их разработанность ослабляет (наряду с другими факторами) уровень борьбы с преступлениями в сфере экономической деятельности.

Основными недостатками диспозиций анализируемых норм является, на наш взгляд, явно недостаточное количество квалифицирующих признаков, обуславливающих повышенную степень общественной опасности данных преступлений, совершенных с отягчающими вину обстоятельствами.

Так, такое распространенное отягчающее вину обстоятельство, как неоднократность совершаемого деяния, в анализируемой 22 главе нового Уголовного кодекса России применяется крайне редко.

Очевидно, с учетом специфики защищаемых Уголовным Законом отношений, чаще должен применяться признак специальной неоднократности (совершение указанных деяний лицом, ранее судимым за аналогичное преступление). Предлагается криминализировать данным квалифицирующим признаком деяния, предусмотренные нормами о следующих преступлениях: воспрепятствование законной предпринимательской деятельности (принять об этом часть 3 ст. 169 УК РФ), лжепредпринимательство (принять часть 2 ст. 173 УК РФ), незаконное использование товарного знака (дополнить этим обстоятельством часть 3 ст. 180 УК РФ), заведомо ложная реклама (принять часть 2 ст. 182 УК РФ), незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну (дополнить часть 3 ст. 183 УК РФ), неправомерные действия при банкротстве (дополнить часть 2 ст. 195 УК РФ), преднамеренное банкротство (принять часть 2 ст. 196 УК РФ), фиктивное банкротство (принять часть 2 ст. 197 УК РФ), а также, в связи с необходимостью улучшения условий предпринимательства и снижения криминогенности в данной сфере, усилить этим квалифицирующим обстоятельством уголовную ответственность за незаконное участие в предпринимательской деятельности, создав об этом преступлении часть 2 статьи 289 УК Российской Федерации, предусматривающую ответственность за незаконное участие в предпринимательской деятельности, совершенное лицом, ранее судимым за такое же преступление.

Следующим квалифицирующим признаком, значительно усиливающим характер и степень общественной опасности большинства названных преступлений, является причинение указанного вреда организованными группами.

Соответственно, предлагается создать следующие уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за деяния, квалифицированные этим отягчающим вину обстоятельством: часть 2 статьи 173, часть 3 статьи 182, часть 3 статьи 183, часть 2 статьи 195, часть 2 статьи 196, часть 2 статьи 197 УК России.

Важным квалифицирующим обстоятельством, определяющим, вместе с тем, обоснованность и дифференциацию ответственности, явилось бы установление во многих данного вида уголовно-правовых запретах размера причиненного ущерба. Это могла бы быть ссылка на причинение запрещенными действиями крупного или особо крупного ущерба гражданам, организациям, обществу или государству и их законным правам и интересам, а в случае возможности − и определение в примечании к анализируемым нормам конкретного размера этого ущерба. По нашему мнению, законодатель мог бы установить уголовную ответственность за совершение следующих преступлений, отягощенных причинением крупного и особо крупного размера ущерба или совершения данных деяний в крупном или особо крупном размере:

Опасным отягчающим вину обстоятельством является совершение ряда анализируемых преступлений должностными лицами. Так, совершение преступлений, предусмотренных ст. 169 УК РФ и ст. 289 УК РФ (незаконное участие в предпринимательской деятельности), должностными лицами, занимающими государственные должности Российской Федерации или государственные должности субъектов РФ, а равно главой органов местного самоуправления, должно, по нашему мнению, квалифицироваться по части 3 статьи 169 и части 2 статьи 289 УК РФ соответственно.

А совершение преступлений, связанных с банкротством (ст.ст. 195, 196, 197 УК России), должны квалифицироваться совершением их должностными лицами с использованием своего служебного положения и предусматриваться частями 2 каждой из названных статей.

Значительную общественную опасность в рассматриваемой сфере представляет совершение данных преступлений, сопряженное с сокрытием, уничтожением, фальсификацией и другими незаконными действиями с документами, предоставляющим право на занятие предпринимательской деятельностью. Это обстоятельство желательно признать квалифицирующим признаком преступлений, предусмотренных статьями 169, 173 и 289 УК России, и эти действия должны квалифицироваться по их частям 3, 2 и 2 соответственно.

Также предлагается установить в качестве квалифицирующего признака применение насилия и запретить соответствующие деяния в части 3 статьи 183 УК РФ.

Непосредственно к преступлениям против экономической деятельности примыкают преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Как представляется, эти интересы 23 главой УК России защищены крайне недостаточно, и эта глава должна быть существенно расширена, причем одним из ориентиров данного расширения должна послужить, по нашему мнению, глава 30 УК России, защищающая интересы государственной власти, государственной службы и службы в органов местного самоуправления. Очевидно, глава 23 УК Российской Федерации должна быть расширена путем установления уголовной ответственности за превышение должностных полномочий, служебный подлог и халатность, если эти действия причинили существенный вред правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства (разумеется, на названные деяния должны распространяться правила, установленные пунктами 2 и 3 примечания к статье 201 УК России об основаниях возникновения уголовного преследования).

Кроме того, по нашему мнению, законодатель упустил из виду необходимость установления уголовной ответственности лиц, выполняющих управленческие функции, за грубые нарушения установленных законом форм статистической, бухгалтерской и иной отчетности, что зачастую причиняет крупный ущерб охраняемым законом интересам государства и общества и является почвой для совершения иных преступлений (прежде всего в сфере экономической деятельности).

Соответственно и санкции четырех предлагаемых норм 23 главы УК России (так же как и действующие нормы этой главы) должны соответствовать тяжести названных деяний (особенно за совершение этих деяний, квалифицированных отягчающими, предусмотренными в законе, обстоятельствами).

Совершение многих правонарушений и преступлений в сфере экономической деятельности отчасти обусловлено злоупотреблениями должностными полномочиями должностных лиц.

Пункт 4 примечания к статье 285 УК России говорит о пределах ответственности за преступления против интересов государственной власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления государственных служащих, не являющихся должностными лицами, — они несут уголовную ответственность по статьям главы 30 УК РФ в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями. Анализ норм, соединенных в данной главе, показывает, что названные лица могут быть привлечены к уголовной ответственности только по статьям 288 УК РФ (присвоение полномочий должностного лица) и 291 УК РФ (дача взятки). Однако у этих преступлений общий субъект.

Представляется, что это положение не вполне отвечает целям и задачам уголовного законодательства в части защиты государственной власти, ее авторитета и нормального функционирования, фактически не предусматривая ответственности за преступления данного вида государственных служащих — носителей высшей законодательной власти, а также и государственных служащих исполнительной и судебной ветвей власти, не являющихся должностными лицами. Думается, что часть 2 статьи 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями), часть 3 статьи 286 УК РФ (превышение должностных полномочий) и часть 3 статьи 290 УК РФ (получение взятки) должны предусматривать соответствующую уголовную ответственность не только должностных лиц, но и всех иных названных лиц (не являющихся должностными лицами).

Это существенно усилило бы их личную ответственность за все совершаемое ими в силу предоставленных им государством и обществом огромных правомочий (так, в стране повсеместно отмечается зачастую безнаказанное совершение уголовно — наказуемых деяний депутатами различных уровней, а также их помощниками).

Представляется необходимым, в этой связи, соответственно расширить гипотезы и диспозиции норм, предусматривающих ответственность за служебный подлог и халатность (ст.ст. 292 и 293 УК России). Видимо, соответственно должны быть усилены и санкции статей главы 30 УК Российской Федерации за факты их нарушения при квалифицирующих обстоятельствах.

Что же касается преступлений, предусмотренных статьей 199 УК России (уклонение от уплаты налогов и взносов в государственные внебюджетные фонды с организаций), то требуется, на наш взгляд, усилить ответственность за их совершение в особо крупных размерах (видимо, крупный размер данного деликта должен быть снижен до 500 минимальных размеров оплаты труда, а особо крупный должен превышать 2500 минимальных размеров оплаты труда).

Как уже говорилось выше, часть санкций, предусмотренных рядом анализируемых норм, недостаточны, не способны помочь выполнению задач и достижению целей, определяемых Уголовным Законом при назначении соответствующих наказаний.

Нами предлагается усилить наказание, предусмотренное частью 1 статьи 179 УК РФ (ее штрафных санкций) и его статьи 184 (ввести штраф в качестве альтернативного наказания за совершение данного преступления).

По всем предлагаемым квалифицированным и особо квалифицированным составам преступления должны быть установлены санкции, сопоставимые с санкциями анализируемых основных составов преступлений и значительно усиливающие ответственность за совершение этих, гораздо более опасных деяний.

Находясь на позиции безусловной поддержки общей тенденции либерализации уголовной политики России на современном этапе и необходимости смягчения мер уголовной ответственности за совершение деяний, не представляющих значительной общественной опасности, мы считаем важным предложить ряд соответствующих изменений действующего Уголовного закона по отношению к преступлениям, по которым возможен перенос усилий государства на меры экономического воздействия и усиления применения иных правовых (не уголовно-правовых) средств.

Кроме того, хотелось бы отметить, что на современном этапе общественного развития в России основные направления борьбы с преступностью в сфере экономики (и преступности в сфере экономической деятельности) определяют не законодательные, а правоохранительные органы и органы правосудия, и все законодательные меры носят ограниченный характер.

Одновременно с ужесточением санкций норм, предусматривающих ответственность за совершение отдельных названных преступлений, совершенных в сфере экономической деятельности при отягчающих обстоятельствах, представляется необходимым смягчить санкции, предусматривающие возможность назначения наказания, связанного с лишением свободы, частей первых ряда уголовно-правовых норм в анализируемой сфере. Так, нами предлагается снизить верхний предел санкций норм частей первых ст.ст. 171, 171-1, 191 и 201 УК РФ до двух лет лишения свободы, а не трех, как это предусмотрено действующим Уголовным законом (и, таким образом, отнести преступления, предусмотренные данными нормами, к преступлениям небольшой тяжести.)

В санкции части первой ст. 186 УК РФ (изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг) мы считаем возможным снизить нижний предел возможного наказания в виде лишения свободы с пяти до двух лет.

Эта же мера предлагается нами и в отношении преступления, предусмотренного частью 2 ст. 188 УК РФ (контрабанда).

По ч. 2 ст. 171-1 УК РФ (производство, приобретение, перевозка или сбыт немаркированных товаров и продукции) нам кажется достаточным предусмотреть максимальную возможность назначения наказания в виде лишения свободы не до шести, а до пяти лет (отнеся это преступление к преступлениям средней тяжести).

Также нами предлагается декриминализировать деяния, предусмотренные ст. 193 УК РФ (невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте).

Это деяние могло бы быть поглощено диспозицией предлагаемого нами законопроекта об установлении уголовной ответственности за незаконное перемещение денежных средств.

Говоря о проблеме борьбы с преступлениями на потребительском рынке, особое внимание необходимо обратить на преступления, связанные с незаконным производством и оборотом спиртного, прежде всего крепких спиртных напитков и аппаратов для их выработки.

По нашему мнению, отсутствие должного реагирования со стороны нашего государства на комплекс социальных, экономических, политических и нравственных проблем, связанных с незаконным производством и оборотом спиртного, влечет всплеск организованной преступности в указанном сегменте потребительского рынка, и ситуация напоминает аналогичную в 20 — 30 годах ХХ столетия в США, когда распространение бутлегерства дало мощный толчок к развитию там организованной преступности.

В этой связи познавательным представляется опыт применения в нашей стране норм, введенных Законом России от 1 июля 1993 г. «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с упорядочением ответственности за незаконную торговлю». В частности, речь идет о необходимости возрождения (в современном виде) норм об уголовной ответственности за нарушения правил торговли, а также за недопустимое в цивилизованном рыночном обществе незаконное изготовление, хранение или сбыт крепких спиртных напитков или аппаратов для их выработки.

На выполнение этих же целей наведения порядка на потребительском рынке должно быть направлено усиление санкций уголовно-правовых норм об обмане потребителей и о незаконном предпринимательстве, совершенных при отягчающих обстоятельствах.

Однако для практической реализации этой задачи необходима хорошо функционирующая современная правовая база, прежде всего состоящая из норм гражданского права. В этой связи хорошим подспорьем в ее создании служит уже действующий Закон Москвы «О торговой деятельности в гор. Москве» от 9.12.98. № 29, который мог бы послужить практической основой для принятия Федерального Закона России «О внутренней торговле» (он разработан, но до сих пор не принят).

Посягательства на объекты интеллектуальной собственности в нашей стране чрезвычайно распространены и представляют весьма значительную угрозу для общества. В этой связи мы предлагаем усилить уголовно-правовую защиту данных объектов. Как представляется, авторские права, связанные с имущественными отношениями, должны защищаться уголовно-правовыми нормами, охраняющими собственность и сферу экономической деятельности, а авторские права, не связанные с имущественными отношениями, должны охраняться нормами о преступлениях против конституционных прав и свобод и против общественной безопасности.

В УК России нормами, защищающими интеллектуальную собственность, являются ст. 146 (защита авторских и смежных прав), ст. 147 (защита изобретательских и патентных прав), содержащиеся в главе 19 УК России «Преступления против конституционных прав человека и гражданина».

Кроме того, целям защиты интеллектуальной собственности служат ст. ст. 272 — 274 главы 28 УК России «Преступления в сфере компьютерной информации».

По нашему мнению, перечисленные нормы сформулированы удачно, и их реализация должна послужить защите интересов граждан и организаций.

Однако, на наш взгляд, отдельным специфическим аспектам защиты интеллектуальной собственности следует уделить особое внимание, отразив их в нормах УК России. Статьи 146 и 147 УК РФ, закрепившие уголовно-правовую защиту прав автора, обладателей смежных прав, патентообладателей и иных собственников, законных владельцев и пользователей (далее авторов), не учитывают разделение правомочий на связанные с имущественными отношениями и не связанные с ними.

Более того, в диспозициях этих норм законодатель стремится защитить обе группы общественных отношений одновременно, что, на наш взгляд, недопустимо.

Права автора, связанные с имущественными интересами, должны быть защищены отдельно, поскольку объекты посягательств различны.

Посягая на личные неимущественные отношения, преступник посягает на закрепленные в Конституции России права гражданина на интеллектуальную собственность.

При посягательстве на права, связанные с имущественными отношениями, ущерб причиняется путем воспрепятствования получению автором ожидаемой прибыли, и, следовательно, на его собственность и на другие вещные права.

На наш взгляд, целесообразно произвести разделение между вредом, причиненным непосредственно автору и вредом, причиненным субъекту, использующему произведения с целью получения прибыли, но на законных основаниях. Деятельность последнего представляет собой разновидность предпринимательской деятельности.

На основании изложенного, мы предлагаем дополнить:

а) главу 21 УК России «Преступления против собственности» статьей 165-1 «Причинение имущественного ущерба автору путем неправомерного использования его произведений» со следующей формулировкой:

«Причинение значительного имущественного ущерба автору или иному собственнику, законному владельцу или пользователю объекта интеллектуальной собственности путем незаконного завладения или использования результата творческой деятельности,

наказывается...

То же деяние, совершенное группой лиц по предварительному сговору или неоднократно,

наказывается...

Деяние, предусмотренное частями 1 и 2 настоящей статьи, совершенное организованной группой или причинившее крупный ущерб,

наказывается...»

б) главу 22 УК России «Преступления в сфере экономической деятельности» дополнить статьей 171-2 «Незаконное предпринимательство в сфере интеллектуальной деятельности» со следующей формулировкой:

«Осуществление предпринимательской деятельности путем незаконного использования произведений науки, техники, литературы и искусства, если это деяние причинило крупный ущерб либо сопряжено с извлечением доходов в крупном размере,

наказывается...

То же деяние, совершенное лицом, ранее судимым за незаконное предпринимательство (ст.ст. 171-172), а также за преступления, предусмотренные ст.ст. 146, 147, 165-1, 272-274 УК РФ,

наказывается...

Деяние, предусмотренные частями 1 и 2 настоящей статьи, совершенное организованной группой или сопряженное с извлечением дохода в особо крупном размере,

наказывается...»

Завершить все сказанное хотелось бы замечанием о том, что реализация всех указанных законопредложений возможна только на основе добросовестного их исполнения, в первую очередь работниками государственного аппарата.

Однако, по многим наблюдениям, средний уровень (если можно так выразиться) добросовестности этих работников в нашей стране очень низок.

Так, согласно ряду исследований, Россия является одной из наиболее коррумпированных стран в мире (она находится на 47 месте из 54 стран, исследованных авторитетной международной организацией «Транспарэнш интернэшнл», специализирующийся на борьбе с коррупцией в международной торговле и иностранных инвестициях); по результатам других исследований Россия также названа одним из самых коррумпированных государств, наряду с Венесуэлой и Индией.

В этой связи представляют интерес правовые меры по усилению борьбы с данным злом со стороны мирового сообщества.

Например, в Латинской Америке, где коррупция очень сильна, Организация американских государств (ОАГ) приняла жесткий закон, направленный на международную коррупцию. Согласно этому закону, лица, обвиняемые в должностных преступлениях, могут быть выданы в ту страну, где они совершили преступление. Страны ОАГ согласились не соблюдать нормы о банковских секретах в тех случаях, когда в этой информации нуждается международное расследование фактов коррупции.

Наиболее радикальной нормой анализируемого закона является положение о том, что преступником признается официальное лицо, ставшее собственником тех средств, приобретения которых он не может объяснить, исходя из его законных доходов во время исполнения им своих правительственных функций.

Видимо, эти положения могли бы быть учтены при редактировании норм анализируемого закона о контроле за доходами граждан.

В ходе идущих уже второе десятилетие в нашей стране радикальных реформ появилась, как представляется, правовая возможность ввести предпринимательство в русло цивилизованной экономической деятельности.

В условиях бесхозяйственности в экономике государство просто обязано принять все возможные (а в условиях переходного периода и экстремальные, в том числе и уголовно-правовые) меры воздействия на грубые нарушения в сфере экономической деятельности, причиняющие значительный ущерб охраняемым законом интересам личности, общества и государства.

Складывающееся в настоящее время положение на кредитно-финансовом рынке России позволяет делать выводы о том, что высока степень вероятности нового кризиса неплатежей в инвестициях.

Это объясняется отсутствием большинства других финансовых рычагов для привлечения средств, кроме построения «пирамидальных» структур расчета с вкладчиками. Снижение ставки рефинансирования Центральным Банком России ниже 30% обязательно заставит коммерческие банки снизить доходность депозитов до той критической отметки, после которой у вкладчиков не останется стимулов держать деньги в банках.

Тогда на финансовый рынок вновь выйдут «новые» сберегательные институты.

По нашему мнению, первоочередным профилактическим (по отношению к обману вкладчиков) средством является выработка механизма гарантий своевременного и полного возврата вклада в гражданском и финансовом законодательстве и в практике его реализации, реальное страхование этих вкладов.

В противном случае самые строгие меры и контроль со стороны государства будут неэффективны (тем более, что контроль производится преследующими в основном узко фискальный интерес государственными и муниципальными органами, зачастую осуществляемый к тому же корыстным чиновничьим аппаратом).

Несмотря на в основном производный (от иных материальных отраслей права) характер, уголовное право выполняет важное государственные функции, и без его правильного применения невозможно нормальное функционирование нашего государственного механизма и успешное развитие экономики и государства.


Copyright © 1994-2016 ООО "К-Пресс"