Продолжается подписка на наши издания! Вы не забыли подписаться?

СУДЕБНАЯ ЭКСПЕРТИЗА

Проблема категорического экспертного вывода в судебной ДНК-идентификации и разработка подходов к ее решению

Перепечина И.О.
Российский центр судебно-медицинской экспертизы Минздрава РФ

ФОРМУЛИРОВКА ПРОБЛЕМЫ И ЕЕ АКТУАЛЬНОСТЬ

Алгоритм экспертной ДНК-идентификации включает в себя несколько этапов. Первый из них - лабораторный, в ходе которого молекулярно-генетическими методами определяются профили ДНК. В случае, если в профилях, полученных при исследовании интересующего экспертного объекта и представленного для сравнения образца, выявлены различия, свидетельствующие об отсутствии между ними генетического тождества, это позволяет исключить возможность происхождения данного объекта от соответствующего лица, сформулировав экспертный вывод в категорической форме.

Значительно более сложной проблемой является вопрос о позитивной идентификации. Если выявленные профили ДНК экспертного объекта и сравнительного образца совпадают, это еще не доказывает тождества: совпадение профилей могло произойти и случайно. Для того чтобы оценить достоверность идентификации, необходимо провести вероятностно-статистическую обработку результатов исследования, рассчитав вероятность случайного совпадения признаков, либо производные от нее величины. Чем меньше величина вероятности случайного совпадения, тем больше уверенность в том, что совпадение генетических профилей произошло не случайно - данное лицо действительно является источником происхождения исследованного объекта.

Проблема, однако, состоит в том, что, какой бы низкой ни оказалась вероятность случайного совпадения, даже если она ничтожна мала, она никогда не может быть равна нулю. Поскольку каждый, отдельно взятый признак является лишь групповым и характеризуется той или иной частотой встречаемости в популяции, идентификационная значимость всей выявленной совокупности признаков, формально, никогда не может обеспечить 100%-ю достоверность установления тождества. Таким образом, при крайне большом потенциале информативности ДНК-анализа, с высокой степенью надежности позволяющем идентифицировать объект, представление категорического вывода при ДНК-идентификации встречает затруднения.

Мнения в отношении того, как должна решаться проблема индивидуализации при идентификации методами ДНК-анализа, в зарубежной литературе весьма противоречивы и варьируют от принятия конкретной вероятностной величины в качестве критерия уникальности профиля ДНК и основания для формулирования категорического экспертного вывода [1-3] до отказа от решения экспертом вопроса о тождестве и переадресования его суду [3-5].

Из отечественных работ по данной теме нам известна только опубликованная в 1998 году статья Петрова А.Л. [6].

В экспертной практике вывод по результатам ДНК-идентификации, как правило, формулируется в экспертизе вещественных доказательств в вероятностной форме, с представлением полученной математической величины. В редких случаях, на основании субъективной оценки экспертом убедительности полученной вероятностной величины, дается категорический вывод; какой-либо его аргументации не приводится.

Возникает вопрос: каким образом должен формулироваться экспертный вывод в случае достижения крайне малых вероятностей случайного совпадения, при которых риск ошибки идентификации практически отсутствует? Что можно считать критерием индивидуализации? Учитывая, что интерпретация данных является ключевым вопросом идентификации, данная проблема исключительна актуальна и требует обсуждения.

Проблема ДНК-индивидуализации разрабатывалась нами в течение ряда лет [7-10]. Ниже мы обобщим и проанализируем результаты этих исследований.

ОПИСАНИЕ ПРОБЛЕМЫ

Для понимания проблемы индивидуализации рассмотрим следующую ситуацию. Установлено, что вероятность случайного совпадения профиля ДНК крови в следах с генотипом подозреваемого П. (под "генотипом" здесь и далее понимается та его часть, которая изучена в процессе исследования) составляет, например, 10-7. При тех же объективных данных вывод о вероятности случайного совпадения признаков переформулируем, заменив его математически эквивалентным: какова вероятность того, что среди N потенциальных подозреваемых найдется хотя бы один, у которого генотип также будет согласовываться с профилем ДНК исследуемого объекта? Эта вероятность равна:

Q = 1 - (1- P)N = 1- e Nln(1-Р),

где e - основание натурального логарифма (e» 2,718).

Если Р мало, то можно воспользоваться приближенной формулой

ln(1 - P) = - P

[точное неравенство - P ³    ln(1 - P) ³    - P - Р2, если P £    0,5].

Пусть обстоятельства дела таковы, что число N потенциальных подозреваемых велико, например

N = 5× 106 (скажем, все взрослое население Москвы). Тогда Q» 1 - e- 0,5 »  0,39. По всей видимости, линия защиты при оценке такого экспертного заключения будет состоять в следующем: если с вероятностью 0,39 (т.е. 39%) среди N потенциальных подозреваемых найдется хотя бы еще один (кроме П.), генотип которого также согласуется с профилем ДНК исследуемого объекта, то, исходя из принципа презумпции невиновности, данные генетического анализа не могут быть положены в основу обвинительного заключения П. Действительно, это использовалось в зарубежной адвокатской практике для оправдания обвиняемого (Kingston C.J., 1989).

Приведенный пример показывает, что если вероятность случайного совпадения признаков в исследуемом объекте и генотипе проходящего по делу лица является малой величиной, это, тем не менее, не означает, что такие же признаки не могут присутствовать и в генотипе еще какого-нибудь индивидуума (и даже не одного). Так, в нашем примере такой индивидуум вполне вероятно мог встретиться в том же городе. Понятно, что если бы речь шла о населении не города, а, например, страны (или всего земного шара), то эта вероятность была бы еще большей. Напротив, когда круг подозреваемых строго ограничен (например, преступление совершено на корабле), эта вероятность мала. Так, если N = 1000, при том же значении Р = 10 -7 , что и в предыдущем примере, вероятность того, что в данной совокупности встретится хотя бы еще один индивидуум с такими же признаками, составит всего 0,0001, или 0,01%.

Однако сама по себе возможность существования еще одного или даже нескольких индивидуумов с интересующими генетическими признаками (а она теоретически есть при любом значении вероятности Р) вовсе не лишает экспертизу доказательности. Ведь это не свидетельствует о том, что выводы эксперта относительно источника происхождения следов неверны. Это лишь показывает принципиальную возможность гипотетического существования индивидуума, характеризующегося аналогичным сочетанием аллелей. При этом речь идет о случайной выборке людей, включающей, в том числе, и тех, кто не мог быть участником данного преступления, например, в силу возраста, физического состояния и т.д. Значение имеет степень достоверности идентификации. При достижении высокой достоверности идентификации генетическую идентичность разумно принять практически доказанной.

ПРОБЛЕМА ОЦЕНКИ ДАННЫХ ДНК-ИДЕНТИФИКАЦИИ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПОСЛЕДСТВИЙ ОШИБОК I И II РОДА

Крайне важным моментом в рассмотрении проблемы индивидуализации является также понимание того, что отрицательные последствия может иметь не только необоснованная переоценка полученных генетических данных и ошибочный идентификационный вывод в отношении лица, на самом деле не являющегося источником происхождения исследованных объектов, - необоснованная недооценка данных и отказ от конкретизации источника происхождения следов также нежелательны.

Проведем анализ последствий, которые могут повлечь за собой эти две противоположеные ситуации, рассмотрев их с точки зрения теории вероятностей.

Ранее нами обсуждалось [11], что в ходе рассмотрения гипотезы о генетической идентичности сравниваемых объектов, которая принимается в качестве нулевой гипотезы (Н0), может быть принято либо правильное, либо неправильное решение. Правильное решение будет принято в двух случаях:

1) гипотеза Н0 принимается, причем и в действительности она является правильной;

2) гипотеза Н0 отвергается, причем и в действительности она неверна. Неправильное решение в отношении гипотезы Н0 сопряжено с ошибками двух родов.

Ошибка первого рода состоит в том, что будет не принята правильная гипотеза: в результате генетического исследования получено совпадение профилей ДНК анализируемого объекта и сравниваемого с ним образца, однако вывод о генетической идентичности этих объектов (которая в действительности имеет место) не делается. Эксперт не рискнул сделать категорический вывод о происхождении изученного им объекта от конкретного лица, используя более осторожную, вероятностную формулировку.

Ошибка второго рода состоит в том, что будет принята неправильная гипотеза: эксперт сделал ошибочный вывод о генетической идентичности сравниваемых объектов. На самом деле исследованный объект не произошел от подозреваемого и профиль ДНК следа крови совпал с генотипом подозреваемого по исследованным локусам случайно.

Рассмотрим, каковы прогнозируемые последствия этих двух ошибок. Какая из них опаснее?

Если допущена ошибка первого рода, т.е. не принята правильная гипотеза о генетической идентичности и сделан лишь вероятностный вывод о происхождении объекта от конкретного лица, то для исхода уголовного дела это будет иметь значение в той мере, что система доказательств по делу лишится этого звена как доказанного факта. Возможность происхождения объекта от данного лица не отрицается и это служит аргументом в пользу того, что объект действительно произошел от данного лица. Однако аргументация здесь не доведена до конца и поэтому данный вывод может быть оценен судом и как то, что эксперт просто не получил информации в пользу противоположной версии. Так или иначе, последствием ошибки первого рода для данного уголовного дела является снижение значимости полученных при экспертизе данных, но не ошибочный вывод в отношении источника происхождения интересующего объекта.

Последствия ошибки второго рода для уголовного дела более серьезны, т.к. означают ошибочный вывод в отношении источника происхождения объекта. В ситуации, когда результаты экспертизы имеют большой вес в комплексе доказательств и могут оказаться решающими для принятия судебного решения, это может привести к фатальной судебной ошибке – осуждению невиновного. Так, например, если экспертизой, назначенной по делу об изнасиловании и убийстве малолетней, будет установлено, что в ее полостях найдена сперма, произошедшая от подозреваемого, и это будет воспринято судом как доказанный факт и результаты экспертизы будут положены в основу судебного решения, это может послужить причиной сурового обвинительного приговора, вплоть до высшей меры наказания.

С точки зрения презумпции невиновности опасна именно ошибка второго рода. Тем не менее, это не означает, что ошибка первого рода не может повлечь за собой серьезных последствий. Недооценка полученных генетических данных ведет к снижению значимости ценной информации, ограничение возможности ее использования для расследования и раскрытия данного преступления. Она также может иметь и дальнейшие последствия. Если суд не соберет достаточных данных для подтверждения виновности проходящего по делу лица, преступник будет отпущен на свободу и, возможно, совершит и другие преступления. Такова может оказаться плата за ошибку первого рода.

Как соотносить значимость риска при ошибках первого и второго рода, в конечном счете, зависит от отношения общества к дилемме, создаваемой риском этих ошибок. Независимо от того, как будет решен этот вопрос, важно следующее. Серьезные последствия может иметь ошибка и первого рода, и второго. Ошибка первого рода опасна для общества, которое может получить отпущенного на свободу за отсутствием достаточных доказательств преступника, который может совершить новые преступления. По данным американских специалистов, более 60% лиц, осужденных за преступления, связанные с насилием против личности, в течение 3-х лет после освобождения из мест лишения свободы были вновь арестованы за сходные преступления; более 40% - вновь осуждены [12]. Высокий уровень рецидива лег в основу политики отбора контингента тестируемых лиц для баз данных ДНК-регистрации, создаваемых для целей расследования и раскрытия преступлений. Практически, во всех странах, где формируются такие базы данных, в качестве тестируемого контингента выступают, в первую очередь, осужденные за преступления против личности.

Ошибка первого рода имеет также последствия, связанные с ненаказуемостью преступления: в обществе формируется убеждение, что вину нельзя доказать и, следовательно, наказания бояться не нужно. Этот моральный фактор ведет к снижению порога страха перед совершением преступлением и, в свою очередь, к росту преступности. Поэтому, в конечном счете, эта ошибка будет в дальнейшем иметь последствия для каких-то конкретных членов общества.

Ошибка второго рода опасна, прежде всего, для индивидуума, который может оказаться невинно пострадавшим. Однако ошибка второго рода опасна, в свою очередь, и для общества, так как в результате этой ошибки будет осужден невиновный, а истинный преступник останется на свободе и может совершить дальнейшие преступления.

Говоря здесь о последствиях интерпретации результатов исследования ДНК для исхода уголовного дела, мы абсолютизируем значение экспертизы - такое рассмотрение необходимо для понимания проблемы. Суд, разумеется, выносит свое решение на основании оценки всей совокупности доказательств по делу. В то же время, преувеличение здесь не столь велико - значимость экспертизы биологических объектов для расследования преступлений и в действительности нередко настолько высока, что экспертные данные могут оказаться решающими для принятия судебного решения.

Поскольку формулирование экспертного вывода в отношении источника происхождения исследованного объекта может повлечь за собой либо ошибку первого, либо ошибку второго рода, необходимо выработать надежные критерии, которые обеспечивали бы оптимальное решение проблемы индивидуализации. Рассмотрение последствий ошибок, которые влечет за собой недооценка или переоценка данных генетической экспертизы, показывает, что проблема индивидуализации не ограничено рамками судебной медицины или теории вероятностей. Вопрос этот должен решаться также с учетом правовых и гуманитарных аспектов – этики, существующих в обществе представлений о соотношении ценности жизни индивидуума и интересов общества, и т.д.

КОНЦЕПЦИЯ РЕГЛАМЕНТАЦИИ СТАНДАРТА ДНК-ИДЕНТИФИКАЦИИ

Выбор критерия индивидуализации на основе научно обоснованного подхода и его регламентация, на наш взгляд, позволят обеспечить наиболее правильное решение вопроса о тождестве, а также значительно облегчить работу всех сторон, участвующих в оценке результатов генетического анализа, - экспертов, следователей, судей и др.

Для того, чтобы не обесценивать вероятностными выводами доказательственную информацию, целесообразно принятие стандарта ДНК-идентификации - критерия достаточности генетической информации для установления генетического тождества. Достижение в экспертизе данной величины будет являться основанием для формулирования экспертом категорического вывода об источнике происхождения объекта. Стандарт должен быть консервативным и обеспечивать возможность решения вопроса о тождестве вне зависимости от обстоятельств дела.

В случаях, когда такой порог не достигнут, эксперт ограничится вероятностным выводом. Возможна также регламентация условий, позволяющих снизить этот порог в случаях, если обстоятельства дела реально предполагают возможность использования менее консервативной величины (этот вопрос будет рассмотрен в «Обсуждении»).

Стандарт может допускать вариантность по отношению к категории рассматриваемых дел. Так, для тяжких уголовных преступлений стандарт может быть более жестким, чем для менее тяжких уголовных преступлений или для гражданских дел.

В качестве регламентируемой величины логично принять исходную, базовую величину вероятностных расчетов – вероятность случайного совпадения.

Стандарт должен быть национальным, т.е. разработанным применительно к отечественной правовой системе, и единым для всех ведомств, выполняющих идентификационный ДНК-анализ. Трудно представить, как будут оцениваться результаты экспертиз в суде, если разные ведомства будут иметь разные критерии. В связи с этим, разработку и принятие стандарта ДНК-идентификации целесообразно осуществить на уровне Межведомственной комиссии, включив в ее состав ведущих специалистов в области ДНК-идентификации всех ведомств, в которых выполняются идентификационные экспертизы.

Кроме того, в работе этой комиссии целесообразно участие представителей правоохранительных органов (Верховного Суда, Генпрокуратуры и т.д.), авторитетных и компетентных в проблемах идентификации специалистов в области юриспруденции и права, молекулярной и популяционной генетики, теории вероятностей и математической статистики, гуманитариев. Последнее необходимо потому, что решение вопросов интерпретации выходит за рамки научных проблем и проблем права, затрагивая этические вопросы, существующие в нашем обществе представления о соотношении ценностей, касающихся индивидуума и общества, и т.д. (см. раздел об ошибках I и II рода). Такой состав комиссии позволит максимально учесть все существенные при выработке стандарта моменты, а наделение ее регламентирующими полномочиями обеспечит реальное признание этого стандарта правоохранительной системой.

После принятия соответствующего межведомственного документа решения комиссии следует отразить во внутриведомственных документах, используемых в экспертной и судебной практике.

Создание Межведомственной комиссии целесообразно не только для решения вопроса о стандарте, но и для обсуждения других ключевых вопросов ДНК-идентификации.

В качестве технологии выбора стандарта мы предлагаем стратегию, основанную на анализе эквивалентных вероятностных величин. Суть ее в следующем.

Искомая величина – вероятность случайного совпадения (Р), рассмотренная сама по себе, несет лишь информацию о частоте встречаемости данного генетического сочетания и ее весьма сложно оценить. Однако, если выразить эту величину через серию математических эквивалентов, описывающих ее содержательное значение, можно получить о ней много дополнительной информации. Эти эквиваленты могут включать в себя новые параметры, которые можно задавать. Шкала величин Р и их эквивалентов и будет подлежать оценке.

Некоторые из таких эквивалентов представлены в табл. 1. В первых двух столбцах оцениваемая вероятность записана в виде абсолютного значения и как частота встречаемости. Отношение правдоподобия LR (likelihood ratio) равно в обычном случае 1/Р. Математически эта величина не вносит никакой новой информации, но содержание ее иное: увеличение силы доказательства после проведения ДНК-анализа. G - вероятность уникальности профиля ДНК в генеральной совокупности N:

G = (1 - Р)N.

Q, напротив, соответствует вероятности того, что среди N потенциальных подозреваемых найдется хотя бы один, у которого генотип также будет согласовываться с профилем ДНК исследуемого объекта:

Q = 1 – (1 - P)N.

Последние два столбца характеризуют практическую надежность идентификации при выбранном значении P. Для этого использован подход, описанный нами ранее в методических рекомендациях «Вероятностные расчеты в ДНК-дактилоскопии». Его суть заключается в том, что в качестве искомой величины вероятности случайного совпадения, при которой факт генетического тождества считается доказанным, принимается вероятность, которая с заданным уровнем надежности обеспечивает достоверное решение вопроса о тождестве при применении метода в течение заданного (разумного) срока. Для аргументированного выбора рассчитываемого критерия следует получить точную статистику о числе выполняемых идентификаций и прогноз на будущее. Порядок цифр, однако, ясен и без специального исследования. Так, получение в экспертизе вероятности 10-8 с высоким уровнем надежности (99,99%) обеспечивает достоверность не менее, чем 10 000 идентификаций. При условии, что в год выполняется 1 000 идентификаций с такой или более низкой вероятностью, это соответствует 10-ти годам «безошибочного» применения метода (если ориентироваться на число идентификаций, выполняемых с такой вероятностью в настоящее время в отечественной практике, - значительно больше). Вероятность 10-9 обеспечивает достоверность уже 100 000 идентификаций и т.д.

В табл. 1 использованы обозначения:
Р - вероятность случайного совпадения;
LR - отношение правдоподобия;
G - вероятность индивидуализации (уникальности выявленного генетического профиля);

Таблица 1

ВЕРОЯТНОСТНЫЕ ВЕЛИЧИНЫ, ЭКВИВАЛЕНТНЫЕ ВЕЛИЧИНЕ Р

G (верхний ряд) и Q (нижний ряд), рассчитанные для N

1 млн.

10 млн.

200 млн.

6 млрд.

0,3679

0,6321

® 1

® 1

® 1

0,9048

0,3679

0,0952

0,6321

® 1

® 1

0,9900

0,9048

0,1353

0,0100

0,0952

0,8647

® 1

0,9990

0,9900

0,8187

0,1818

0,0010

0,0100

0,1813

0,8182

0,9999

0,9990

0,9802

0,8432

0,0001

0,0010

0,0198

0,1568

0,9999

0,9999

0,9980

0,9831

0,0001

0,0001

0,0020

0,0169

0,9999

0,9999

0,9998

0,9983

0,0001

0,0001

0,0002

0,0017

0,9999

0,9999

0,9999

0,9998

0,0001

0,0001

0,0001

0,0002

0,9999

0,9999

0,9999

0,9999

0,0001

0,0001

0,0001

0,0001

Q - вероятность того, что во множестве подозреваемых встретится хотя бы один индивидуум с таким же генетическим профилем, как анализируемый;
М - вероятность того, что не менее, чем в 10 000 идентификационных исследованиях не будет допущено ошибки;
К - минимальное количество случаев, в которых с вероятностью 99,99% обеспечивается достоверность идентификации.

Проанализируем эквивалентные вероятности, описывающие разные стороны одной и той же статистической модели. В качестве исходной для анализа возьмем величину, рассчитанную с использованием формулы, фигурирующей в криминалистической литературе в качестве универсального порога отождествления:

Р £   1 / N,

где N - величина генеральной совокупности.

Хотя универсальный характер данной формулы, а следовательно и вся данная статистическая концепция отождествления в последнее время поставлены под сомнение, этот критерий считается достаточно надежным в практическом отношении; в отечественной криминалистике обычно ориентировались на N, равное 200 млн. [13].

Рассмотрим статистическую модель, описываемую этой формулой, приняв, что N = 200 000 000. Данному значению N соответствует величина Р £   0,5× 10-8, т.е. частота встречаемости всего 1 на 200 миллионов, что характеризует крайнюю редкость встречаемости признака. Увеличение силы доказательства после проведения ДНК-анализа в 200 000 000 раз свидетельствует о весомости данной величины Р. Рассматриваемой величине Р = 0,5× 10-8 соответствует при принятом высоком уровне надежности (99,99%) достоверность не менее чем 50 000 идентификаций. Это позволяет оценить данную величину как обеспечивающую высокую практическую надежность метода, сообщающую ему большой “запас прочности”.

Рассмотрим теперь ту сторону данной статистической модели, которая связана с выделением из совокупности единичного объекта, т.е. уникальностью. При расчете вероятности G уникальности выявленного профиля ДНК в рассматриваемой генеральной совокупности (N = 200 млн.) она равна всего 37%. Соответственно, вероятность Q равна 63%.

Как видно, при одних и тех же величинах Р уровень практической надежности значительно превышает вероятность уникальности объекта. Это наглядно демонстрирует и таблица. Даже при наиболее консервативном подходе к выбору порога отождествления - при величине генеральной совокупности, равной численности населения земли (с соответствующей вероятностью Р = 1,7× 10-9), позволяющем получить огромный "запас прочности" (значительно больший, чем это представляется необходимым с практической точки зрения), вероятность уникальности применительно к этой совокупности все же не достигает значимого уровня. Для этого необходимы более низкие величины.

Характеристика возможных вариантов стандарта. При выборе стандарта ДНК-идентификации принципиально важным моментом является четкое определение идентификационной задачи, являющейся «точкой отсчета». Цель, которая ставится теорией криминалистической идентификации, - выделение единичного объекта из совокупности однородных объектов, предусматривает в качестве такой «точки отсчета» уникальность профиля ДНК. Если, однако, подходить к идентификационной задаче с позиции практики, то реально она заключается в правильном установлении источника происхождения объекта в конкретном исследовании и обеспечивается высоким порогом надежности метода при его практическом применении. Как было показано, эти подходы требуют разных пороговых величин. Таким образом, проблему выбора стандарта идентификации можно рассматривать, прежде всего, как дилемму в выборе ориентации на уникальность профиля или на практическую надежность. Возможно также принятие концепции, в соответствии с которой стандарт идентификации будет включать в себя оба этих критерия, используемых, например, применительно к разным экспертным ситуациям.

С этой точки зрения верхнюю границу данного критерия, видимо, можно рассматривать начиная с уровня порядка 10-14. При этом значении уже достигается 99,99%-я вероятность уникальности профиля ДНК при наиболее консервативном условии – рассмотрении в качестве генеральной совокупности всего населения земли. Данному значению Р соответствует чрезвычайно высокая степень практической надежности (с вероятностью 99,99% «безошибочная идентификация» обеспечивается не менее, чем в 10 млрд. случаев). Более подробно этот уровень будет рассмотрен далее. Нижнюю границу критерия, видимо, можно рассматривать на уровне 10-8 (см. выше).

Указанную нижнюю границу стандарта может обеспечить применение системы STR-анализа II поколения (Second Generation Multiplex – SGM), имеющей информативность в среднем порядка 10-8, верхнюю – совместное применение систем STR-анализа II и III поколения (Third Generation Multiplex – SGM), обеспечивающее информативность в среднем порядка 10-15 [14]. Таким образом, современные технологии позволяют уже сейчас достичь указанных уровней. Для подобных величин, видимо, применим описанный в теории вероятностей принцип невозможности маловероятных событий: если случайное событие имеет очень малую вероятность, то практически можно считать, что в единичном испытании это событие не наступит. Если вероятность Р очень мала, то гипотезу о случайном совпадении с профилем ДНК интересующего объекта профиля ДНК подозреваемого можно рассматривать как практически не реализуемую возможность.

Приведенные цифры позволяют понять особенности соотношения величин и использовать их при выработке стандарта. Тем не менее, указанные выше границы не предлагаются как окончательные, поскольку, во-первых, не определены требования к параметрам использованных величин; во-вторых, приведенные математические эквиваленты не исчерпывают всего спектра возможных вероятностей, рассмотрение которых может дать дополнительную информацию и сделать анализ более полным.

Выбор стандарта не ограничивается дилеммой между уникальностью и практической надежностью. При принятии любого из этих условий необходимо конкретизировать дальнейшую задачу. Ведь могут быть рассмотрены разные генеральные совокупности, разные степени надежности и т.д. Наиболее консервативный подход из всех возможных соответствует пониманию идентификационной задачи как задачи выделения единичного объекта из полного множества объектов такого типа - профилей ДНК всех людей, живущих на Земле. Определяющей величиной при этом будет вероятность уникальности профиля ДНК применительно к генеральной совокупности, составляющей все население Земли.

Этот подход требует существенного завышения порога отождествления с точки зрения практической необходимости, а поскольку достижение такого порога не всегда возможно, это актуализирует риск ошибки I рода (недооценка данных). Данный критерий тем более консервативен, что при его расчете использована абсолютно нереалистичная экстраполяция множества потенциальных подозреваемых на все население земли. Она приводит к подмене понятия числа потенциальных носителей признака на понятие множества потенциальных подозреваемых, что, в свою очередь, также завышает порог. Поэтому указанный консервативный критерий очерчивает границу достаточности, он не должен расцениваться как критерий необходимости, который может определяться критерием уникальности профиля в более реалистичных генеральных совокупностях (например, в популяции страны) или порогом практической надежности вывода о тождестве.

Описанный консервативный подход, однако, априори обеспечивает наибольшую убедительность для суда идентификационного вывода, сообщает ему чрезвычайно высокую практическую надежность, а также позволяет получить "универсальное" решение вопроса о генетическом тождестве, не зависимое от обстоятельств преступления. В связи с этим, он может служить верхним критерием достоверности для использования в тех случаях, когда доказательственный аспект исследования имеет особую остроту (случаи особо тяжких преступлений, повторные экспертизы, высокая общественная значимость события и т.д.).

Применительно к величине генеральной совокупности, стандарт может также включать себя "универсальную" консервативную величину, базирующуюся на вероятности уникальности профиля ДНК в «большой» генеральной совокупности (население Земли) - для решения вопроса о достоверности идентификации вне зависимости от обстоятельств конкретного преступления, и регламентированный подход к расчету величины применительно к конкретному делу с учетом реальной генеральной совокупности (население страны, региона и т.д.).

Если подходить к проблеме выбора множества потенциальных подозреваемых буквально, то, в зависимости от установки или от обстоятельств дела, возможно его существенное сокращение, что позволит снизить порог искомой вероятности Р. Уменьшение N может быть как за счет уменьшения рассматриваемого региона (принятие в качестве генеральной совокупности населения страны, города и т.д.), так и за счет демографических данных (половых, возрастных и др.). Здесь, однако, необходимо учитывать два момента. Во-первых, возникает проблема с обоснованием выбранной величины N. Во-вторых (и это, видимо, самое главное), величина N, возможно, определяется не просто числом потенциальных подозреваемых, а какими-то внутренними закономерностями, присущими множествам такого типа. Эти закономерности можно будет изучить, тщательно проанализировав информацию, аккумулированную в базах данных. Такая информация и явится критерием точности и обоснованности выбранного стандарта. Нам импонирует точка зрения, высказанная в уже цитированной работе [13] относительно того, что в действительности генеральная совокупность устанавливается путем экспериментального подбора таким образом, чтобы обеспечить надежность экспертного вывода.

Накопление генетической информации в базах данных позволит реально оценить редкость тех или иных генотипов, более корректно описать относящиеся к этой проблеме математические и популяционные закономерности. Базы данных могут быть информативны в следующих отношениях:

Сопоставляя с ними изучаемый профиль ДНК, можно выяснить, есть ли прецедент выявления такого профиля ДНК. Если такого профиля в базе данных нет, это, хотя и не может служить доказательством его уникальности, косвенно о ней свидетельствует или, по крайней мере, говорит о безусловной редкости профиля.

Можно рассчитать верхний порог величины Р (наименьшее значение) для тех совпадений, которые встречаются в базе данных.

Необходимость проведения вероятностных расчетов существенно усложняет экспертизу. В связи с этим, возникает вопрос, а есть ли какие-то пути для того, чтобы их избежать? Представляется, что для этого следует использовать идентифицирующие системы, при применении которых максимальная частота выявляемого генотипа не превышает порог отождествления. При получении полного генетического профиля (т.е. положительного результата типирования всех исследованных локусов) можно будет делать категорический вывод о тождестве без проведения вероятностных расчетов. В случае же получения лишь неполного профиля вывод будет вероятностный.

Описанный выше подход к разработке стандарта ДНК-идентификации основывался на оценке объективных статистических показателей достоверности установления тождества. Однако существует еще один аспект проблемы выбора данного критерия - связанный с субъективным фактором. Как было показано выше, момент принятия решения неизбежен при сколь угодно высокой степени достоверности вывода, даже если она очень мало отличается от 100%. Таким образом, если сам процесс исследования ДНК может быть максимально объективизирован, то на этапе оценки полученных данных возникает проблема выбора. Процесс принятия решений может быть описан математически на основе теории индивидуального и группового принятия решений, исследующей предпочтения индивидуума и общества. С этой целью нами была исследована математическая модель принятия судебных решений с учетом информации, содержащей вероятностные характеристики, в случае использования результатов ДНК-идентификации. Результаты этих исследований подробно изложены в [15].

Если оценивать стандарт ДНК-идентификации с точки зрения долговременной перспективы, то необходимо иметь в виду, что любые критерии и стандарты, сколь угодно точно установленные, не могут претендовать на роль неких абсолютов, принятых раз и навсегда. Они неизбежно являются продуктом своего времени - определенного уровня развития науки, сложившихся представлений, методологии и т.д. Получение новой информации, развитие идей приводит к необходимости пересмотра и уточнения положений, правильность которых ранее была очевидной. Для того, однако, чтобы обеспечить правильность стандарта, действующего в каждый момент времени, необходимо закладывать в него определенный "запас прочности", переходя постепенно от более консервативных критериев к менее консервативным.

Хотя речь шла о стандарте ДНК-идентификации, это не означает, что имеются в виду вероятностные величины, полученные в результате применения только молекулярно-генетических методов. Оцениваются все данные генетической идентификации, которая, независимо от характера исследуемых маркеров и используемых методов, связана с изучением информации, заключенной в ДНК. Представляется также, что данный подход применим для оценки данных не только генетического анализа, но и других методов идентификации личности.

Обсуждение

Возможности ДНК-анализа при типировании различных объектов экспертизы не одинаковы. Если количество ДНК очень мало или она разрушена, результативность исследования может быть невысока, не позволяя достигать низких значений вероятности случайного совпадения признаков (в ряде случаев ДНК может не типироваться вообще). Если же состояние объекта удовлетворительное и возможности лаборатории позволяют исследовать значительное количество локусов, то возникает вопрос, где та граница, достижение которой в экспертизе является достаточным для установления тождества и формулирования категорического вывода.

Ключевым моментом в данной проблеме является, прежде всего, решение вопроса о том, допустимо ли, чтобы эксперт констатировал тождество и формулировал категорический вывод. Относительно этого существуют совершенно различные, порой полярно противоположные, точки зрения.

Часть экспертов полагает, что при низких вероятностях случайного совпадения категорический вывод правомерен, и делать его должен эксперт по своему внутреннему убеждению. Против этой точки зрения у нас есть серьезное возражение, которое состоит в том, что, в отсутствие четко определенных критериев оценки, мнение эксперта слишком субъективно и далеко не всегда будет отражать действительную степень достоверности идентификации. Кроме того, без регламентации соответствующего критерия суд всегда будет иметь основание подвергнуть сомнению выводы эксперта.

Как показывает практика, мнения экспертов в оценках достаточности полученной генетической информации для формулирования категорического вывода весьма сильно различаются. В рамках участия в работе Европейской сети научных криминалистических учреждений (ENFSI) мы анализировали экспертные заключения, составленные в различных европейских лабораториях ДНК-анализа. Было выявлено, что четкой закономерности между установленной экспертом величиной вероятности случайного совпадения профиля и формой вывода нет. Например, при одной и той же вероятности в 1 на 1 млн. одними экспертами делался вероятностный вывод, а другими - категорический. Более того, в одном случае вероятностный вывод был сделан при вероятности 1 на 49 миллионов, в другом утвердительная формулировка использовалась при вероятности 1 на 14 тысяч. При этом было совершенно очевидно, что различие в оценках зависело не от каких-либо особенностей данных экспертиз, а исключительно от восприятия экспертами данных вероятностных величин.

Поскольку, несмотря на своеобразие каждого конкретного экспертного случая, интерпретация данных в каждом из них, тем не менее, имеет в своей основе общие закономерности, последние, по нашему мнению, должны быть установлены на основе строгих научных критериев, касающихся оценки степени и характера риска в случае их использования, и положены в основу стандарта, который должен быть принят коллегиальным органом, компетентным и правомочным в решении этого вопроса.

Рассмотрим еще одну точку зрения, которая состоит в том, что отсутствие абсолютного, однозначного критерия генетического тождества делает вообще невозможным установление тождества в ДНК-идентификации и формулирование экспертом категорического вывода.

Хотя, в силу конвенционального характера критерия установления тождества, пресловутая «100%-ная вероятность» недостижима и в других видах идентификационных экспертиз, в которых она, тем не менее, так или иначе решается, эта проблема почему-то частью специалистов воспринимается как характерная именно для ДНК-идентификации. Однако вопрос о статистической оценке экспертных данных поднимался еще в 1963 году, в рамках состоявшейся в Москве научной конференции «Применение теории вероятностей и математической статистики в судебной экспертизе». Уже в 60-70-е годы вопросы статистического анализа данных получили освещение в целом ряде источников [16-20] и продолжают разрабатываться. С течением времени в целом ряде видов экспертиз были выработаны критерии, позволяющие с достаточной степенью надежности устанавливать тождество и формулировать категорический вывод. Значение этого трудно переоценить: сложно представить, как обходились бы правоохранительные органы без категорического вывода, например, в случаях дактилоскопических экспертиз. Совершенно очевидно, что это существенно снизило бы эффективность использования такого ценнейшего криминалистического объекта, как отпечатки пальцев, в деле расследования и раскрытия преступлений.

Как можно заключить из тех возражений, которые выдвигаются против идеи категорического вывода оппонентами этого подхода, они во многом вызваны терминологией. Принятое в криминалистике обозначение выводов как категорических с точки зрения русского языка, возможно, является не вполне удачным применительно к ситуации, когда в основе вывода о тождестве лежит конвенциональный критерий (convention – англ. договоренность, соглашение), требующий выбора и принятия. Тем не менее, такое обозначение соответствует традиционной классификации выводов; «категоричность» здесь следует понимать в рамках тех условий и требований, которые определены для данного критерия идентификации. Вопрос терминологии следует обсудить: возможно, в таких случаях предпочтительно называть вывод не категорическим, а утвердительным, понимая под этим то, что вопрос о тождестве решен.

Наша точка зрения не согласуется с мнением тех авторов, которые считают, что вопрос о генетическом тождестве должен решаться исключительно судом [5]. Против этого есть целый ряд аргументов:

До сих пор мы говорили о консервативном, «универсальном» критерии оценки, пригодном для любого случая независимо от обстоятельств дела. Если, однако, состояние объекта не позволило провести исследование в объеме, достаточном для достижения указанного порога, и эксперт вынужден был ограничиться вероятностным выводом, в суде можно рассмотреть, не позволяют ли обстоятельства данного преступления снизить порог отождествления для данного случая. Если преступление совершено в условиях ограниченного сообщества и есть основания для уменьшения размеров генеральной совокупности (параметры которой участвуют в оценке достоверности идентификации), допустимо оценить полученную в экспертизе вероятностную величину с учетом новых параметров. Однако и в этом случае вопрос о генетическом тождестве должен решаться экспертом - в рамках дополнительной экспертизы или экспертизы, проводимой в судебном заседании. Роль же суда будет состоять в постановке задачи и предоставлении эксперту информации для проведения дополнительных расчетов. Регламентация в подобных случаях может, разумеется, касаться только самого принципиального подхода к таким ситуациям, но не идентификационных величин.

Подобные ситуации могут встретиться не часто. Замкнутые сообщества редки и говорить о них, как правило, можно лишь условно. Исключением являются инциденты, которые предполагают изолированное множество потенциальных подозреваемых (преступления, совершенные на корабле, самолете и т.д.). Однако для таких случаев проблема статистической оценки не актуальна, поскольку в подобных ситуациях количество людей слишком невелико, чтобы их нельзя было протестировать и провести идентификацию непосредственно.

Если вернуться к рассматриваемому нами “универсальному” критерию генетического тождества, то анализ возражений против идеи его принятия показывает, что во многом они основаны на опасениях возможности получения экспертом недостаточно точных результатов исследования и, как следствия, неверного вывода. Так, Брюс Вейр полагает, что на правильность вероятностных расчетов в ряде случаев может серьезно повлиять целый ряд факторов, в числе которых указывается возможность наличия родственных связей между индивидуумами, связей между локусами и т.д.

Мы не видим оснований для того чтобы считать, что существуют такие методологические проблемы, которые являлись бы препятствием для применения ДНК-анализа в качестве источника получения доказательственной идентификационной информации. Разумеется, и при разработке экспертных методик, и при их применении нельзя забывать, что они базируются на моделях, при экстраполяции которых на конкретный экспертный случай необходимо учитывать те моменты, которые могут отличать модель от "жизненной" ситуации, когда решается вопрос в отношении реального лица. Если, однако, эти моменты не упускать из виду, то они не препятствуют правильной идентификации. Поясним на примерах, что имеется в виду.

Одна из ситуаций, которая, по мнению Б. Вейра, может привести к неправильной математической оценке результатов исследования, связана с существованием кровных родственников лиц, биологические образцы которых исследуются. Но ошибки не произойдет, если суд будет правильно понимать суть статистического похода, используемого в ДНК-идентификации: искомые вероятностные величины рассчитываются исходя из априорной посылки, что речь идет о неродственных индивидуумах (так, вероятность случайного совпадения генетических признаков (Р) подразумевает вероятность совпадения выявленного при исследовании экспертного объекта профиля ДНК с генотипом случайно выбранного из популяции индивидуума, не являющегося биологическим родственником лица, оставившего следы), и вывод делается исходя именно из этой посылки. Существование биологических родственников лиц, образцы которых исследуются, может внести коррективы в проведение расчетов, однако, это вполне поддающиеся описанию ситуации, и, на наш взгляд, они никак не препятствуют идее принятия критерия индивидуализации. Если суд интересует, как отразится на вычислениях и выводах тот факт, что у подозреваемого есть родной брат, то этот вопрос должен быть перед экспертом поставлен. Кроме того, в величину искомого критерия еще на стадии его выбора может быть “заложен” учет фактора родства, применительно к “худшей” ситуации.

Оговаривается используемой идентификационной моделью и ситуация с монозиготными (идентичными) близнецами. Расчет вероятности и следующей из него вывод, безусловно, предполагают их справедливость и в отношении монозиготного близнеца подозреваемого, в случае, если таковой у данного лица существует. Суд просто должен это знать и грамотно оценивать результаты экспертизы.

Таким образом, для правильной интерпретации выводов эксперта суд должен четко представлять себе те условия, в рамках которых формулируется идентификационный вывод, а также учитывать ситуации, которые выходят за эти рамки.

Не являются непреодолимым препятствием для решения проблемы индивидуализации и вопросы научного характера, связанные со свойствами локусов, популяционным анализом и т.д., разрешающиеся по мере накопления научных данных и развития метода. Например, для обеспечения правильности расчетов в анализе должны участвовать только те локусы, в отношении которых достоверно известно, что они не сцеплены друг с другом. Если в отношении каких-либо локусов это может быть поставлено под сомнение, то, до получения надежных данных, они не должны использоваться в идентификационных исследованиях.

Еще раз подчеркнем, что рассматриваемый здесь вопрос касается принципиальной возможности формулирования категорического экспертного вывода. В случаях, когда информативность конкретного исследования недостаточна или отсутствуют достоверные научные данные, единственно правильным является формулирование экспертом вероятностного вывода.

Акцентирование внимания на моментах, которые могут повлиять на правильность установления генетического профиля или точность расчетов, крайне важно. Однако контроль над ними является условием применения в экспертной практике методов исследования ДНК. И, на наш взгляд, если бы эта методология была не готова к тому, чтобы ее применение обеспечивало получение достоверных результатов, она не должна была бы использоваться не только для того, чтобы делать категорические выводы, но и для того, чтобы делать вероятностные выводы. При этом было бы неправильно считать, что решение вопроса о генетическом тождестве должно вестись только в плоскости разработки критериев количественной оценки. Условием формулирования категорического вывода должно являться обеспечение гарантий достоверности результатов всех этапов экспертизы. Таким образом, индивидуализация требует применения высоконадежных систем лабораторного анализа и полной корректности расчетов.

Если оценивать уровень разработки ДНК-идентификации, то в настоящий момент он вполне достаточен для того, чтобы можно было учесть все основные, важные для практики, моменты и провести исследование таким образом, чтобы не допустить ошибки, которая могла бы критически повлиять на окончательный вывод. Проблема, однако, значительно шире и включает в себя не только методологические аспекты, но и аспекты реализации метода. И с этой точки зрения крайне важным условием перехода на уровень индивидуализации являются разработка и внедрение в практику системы управления качеством. Эта система должна включать в себя планирование, обеспечение качества (систему предотвращения ошибок) и контроль качества (систему их обнаружения).

За рубежом Программы обеспечения качества (Quality Assurance Programme) и Программы контроля качества (Quality Control Programme) разработаны применительно к различным видам судебно-медицинских и криминалистических исследований, в том числе, и к исследованию ДНК. Например, в США принципы и механизмы обеспечения и контроля качества судебно-медицинского ДНК-анализа разработаны уже в начале 90-х годов [21-23]. В европейских странах эта работа ведется не только на национальном уровне, но и на общеевропейском [24,25].

Программы такого рода уже давно действуют в России в области лабораторной клинической диагностики, включая и ДНК-диагностику. Изданы соответствующие нормативные документы и руководства [26,27], разработана система тестирования лабораторий. В практику вошли регулярные мероприятия по выявлению и подтверждению соответствия качества работы клинико-диагностических лабораторий регламентированным требованиям. На федеральном уровне осуществляется межлабораторный контроль качества, реализуемый Федеральной системой внешней оценки качества (ФСВОК) [28].

В судебной медицине подобные программы пока не разработаны. Таким образом, решение концептуальных вопросов, касающихся проблемы категорического вывода в ДНК-идентификации, должно осуществляться параллельно с разработкой и внедрением в практику системы контроля и обеспечения качества экспертного исследования. Корректность критерия идентификации будет являться одним из многочисленных звеньев в системе обеспечения достоверности результатов ДНК-идентификации.

В силу конвенционального характера критерия индивидуализации проблема категорического вывода при использовании ДНК-анализа не предполагает единственно возможного решения. Вследствие этого она весьма сложна и «неудобна» для обсуждения. Обосновывая необходимость принятия стандарта генетической идентификации и предлагая подходы к его определению, мы исходим из того, что отсутствие в настоящий момент решения по вопросу о достаточности генетической информации для установления тождества не позволяет в полной мере использовать огромный идентификационный потенциал ДНК-анализа. Эта проблема имеет большое значение для правоохранительных органов и требует разрешения. Именно это побуждает, на основе тщательного анализа различных аспектов применения ДНК-анализа, ставить вопрос о необходимости введения критерия индивидуализации. Ведь дело науки не игнорировать сложные проблемы практики, делая вид, что их не существует, а находить наиболее правильные пути их решения.

Быстрое развитие молекулярной генетики, изучение генома человека делают ДНК-идентификацию все более информативной. В связи с этим, вопрос о научно обоснованных критериях генетического тождества становится все более и более актуальным и требует своего решения.

Литература

  1. Нolden C. DNA fingerprinting comes of age // Science, 1997. – V. 278. – P. 1407.
  2. Smith J., Guisti A.M., Budowle B. Unique identification of body fluid stains using DNA profiling. // 8th International Symposium on Human Identification. Promega Corporation, 1997.
  3. Taroni F., Lambert J., Fereday L., Werrett D. Evaluation and presentation of forensic DNA evidence in European laboratories // 7th ENFSI DNA Working Group Meeeting, 1998.
  4. Balding D.J. When can a DNA profile be regarded as unique? // Science & Justice, 1999. – V. 39. – P. 257-260.
  5. Weir B.S. Are DNA profiles unique? // 8th International Symposium on Human Identification. Promega Corporation, 1997.
  6. Петров А.Л. Доказательственные возможности генотипоскопии. Эксперт. практика. N45. – М.,1998. С. 124-129.
  7. Перепечина И.О., Гришечкин С.А. Вероятностные расчеты в ДНК-дактилоскопии. // Методические рекомендации: М., ЭКЦ МВД РФ, 1996. – 16 с.
  8. Перепечина И.О. Проблема оценки данных ДНК-идентификации с точки зрения последствий ошибок первого и второго рода. // “Современные вопросы судебной медицины”. Сб. научн. трудов. Владивосток, 2001. – С. 173-176.
  9. Перепечина И.О. Исследование ДНК в судебно-медицинской экспертизе вещественных доказательств: проблема индивидуализации // Судебно-медицинская экспертиза, 2002. - № 4. С. - 29-35.
  10. Перепечина И.О. Исследование ДНК при экспертизе биологических объектов. // В кн.: "Вещественные доказательства. Информационные технологии процессуального доказывания. " (под ред. проф. Колдина В.Я.). Глава XIII. М., 2002. - С. 521-564.
  11. Перепечина И.О. Комплексная разработка проблемы судебно-медицинской генетической идентификации // "Черные дыры" в Российском законодательстве, 2002. - № 4. - С.
  12. DNA technology in forensic science // National Research Council. National Academy Press. Washington, DC, USA, 1992.
  13. Статистическая дактилоскопия. Методологические проблемы // Под ред. Л.Г. Эджубова. М. - 1999.
  14. Frasier R.E., Urquart A., Sparkes R. et al. STR profiling methods and the UK National criminal intelligence DNA database // 9 International Symposium on Human Identification. Promega Corporation, 1998.
  15. Губко М.В., Перепечина И.О. Описание математической модели принятия судебных решений с использованием результатов ДНК-идентификации. // Гражданин и право, 2001. - № 4. – С. 30-40.
  16. Кирсанов З.И. Математические методы исследования в криминалистике // Вопросы кибернетики и права. М., 1967.
  17. Папков С.П. Об основных понятиях теории идентификации // М.,1962.
  18. Эджубов Л.Г., Брудовский. О критерии дактилоскопического тождества // Сб. «Правовая кибернетика». М., «Наука», 1973.
  19. Эджубов Л.Г., Брудовский. Количественный метод определения пригодности папиллярных следов для идентификации // Сб. трудов ВНИИСЭ. № 15. М., 1975.
  20. Селиванов Н.А. Математические методы в собирании и исследовании доказательств // М., «Юридическая литература», 1974.
  21. Постановление Пленума Верховного Суда СССР “О судебной экспертизе по уголовным делам” от 16.03.71 г. № 1, с. 341.
  22. Guidelines for a Quality Assurance Program for DNA analysis. // Crime Laboratory Digest, 1991. – V. 18. - № 2. – P. 44-75.
  23. Guidelines for a Quality Assurance Program for DNA analysis. // Crime Laboratory Digest, 1995. – V. 22. - № 2. – P. 21-43.
  24. DNA technology in forensic science. National Research Council. National Academy Press. Washington, D.C. 1992.
  25. Quality assurance report. ENFSI 1996 Series. Trial number 2. DNA working group. Collaborative exercise. // Материалы ENFSI, 1996.
  26. Quality assurance report 532, ENFSI Exercise 1997 Series - number 2. DNA working group. Collaborative exercise. // Материалы ENFSI, 1997.
  27. Приказ МЗ СССР от 24.12.1990 № 505 «О дальнейшем совершенствовании и развитии системы межлабораторного контроля качества клинических лабораторных исследований».
  28. Приказ МЗ РФ № 45 от 7.02.2000 «О системе мер по повышению качества клинических лабораторных исследований в учреждениях здравоохранения Российской Федерации».
  29. Приказ МЗ и МП РФ от 03.05.1995 № 117 «Об участии клинико-диагностических лабораторий лечебно-профилактических учреждений России в Федеральной системе внешней оценки качества клинических лабораторных исследований».

Copyright © 1994-2016 ООО "К-Пресс"